Боевые летчики, много раз встречавшиеся с немецкими асами, высказывались решительно.
— Не следует бояться их перевеса, — горячо говорил Алексей Рязанов, поблескивая карими глазами и время от времени приглаживая непокорные волосы. — Следует драться так, словно в воздухе господствуем мы. — Далее он напомнил об осмотрительности и быстроте реакции на команды.
Старший лейтенант Кобяков, лейтенант Флейшман и другие присоединились к такому мнению. Всех нас вдохновили последние воздушные бои, в которых нам сопутствовал значительный успех. Об этом же сказал и Амет-Хан.
— Мы можем побеждать, — горячился он. — Закрепим такое положение, какого достигли в последнем бою, — значит будем и дальше побеждать.
Ищук и Константинов слушали внимательно, но мы замечали, что они недовольны.
— Все, что вы здесь сказали, — верно, — резюмировал комиссар. — Но в ваших словах больше, так сказать, морального аспекта. Не возражаю: боевой наступательный порыв, уверенность в своих силах — очень важные факторы. Но этого мало. Предлагайте новые тактические приемы: построение атаки, ракурс и угол при стрельбе, порядок взаимодействия…
Замечание было очень кстати. Нам не занимать было веры в победу, горячности, настойчивости. О моральной стороне поведения в бою говорили часто, с пристрастием. А вот оценить тактику врага, внести предложение о своем новом приеме… До этого почему-то далеко не всегда доходили. Изобретательность, обмен опытом практиковались редко, хотя командиры обращали внимание именно на эту сторону.
Наша импровизированная «конференция под зеленым дубом», как ее назвал капитан Ищук, продолжалась. Комиссар Константинов напомнил, что прошло больше года, как фашистская Германия по-разбойничьи напала на нашу Родину.
— В самом деле, вспомните, сколько уже прошло бессонных ночей, — подхватил Ищук. — Больше года! Пора нам…
Не успел комэск закончить «конференцию», как в воздух взвилась ракета — сигнал к вылету. Мчимся прямо к машинам. Ведущим группы назначен военком Константинов. «Ножницы» эскадрильи врезались в небо. Боевая задача — прикрытие мотомеханизированных частей в районе Ивановки.
Передний край просматривается очень хорошо. Вижу танковый бой. Весь простор — десятки километров — затянут дымом от пылающих автомашин, танков, построек. Горят дома, хлебные нивы, деревья. «Поработали» здесь и вражеская артиллерия, и танки, и бомбардировщики противника. Казалось, что внизу, на земле, не осталось живой души. Но мы знали: в окопах стоят насмерть наши бойцы. Представляю себе их положение и надежды на помощь с воздуха — будто слышу голоса оттуда…
Многие ли там выжили, уцелели? И выстоят ли, выдержат ли они, если на их головы посыплются новые тонны бомб и снарядов?..
На небольшой скорости мы «прочесали» воздушное пространство над селами Черново и Долгоруково. А вот и «лапотники» (мы так называли «Юнкерсы-87». У них не убирались шасси, висевшие в полете, словно лапти). Со стороны Касторной «юнкерсы» шли группой в тридцать машин.
Без промедления докладываю ведущему. Константинов передает всем:
— Атаковать с ходу!
Один из крайних «юнкерсов» заходит для бомбометания. Ловлю его в перекрестие прицела, нажимаю на кнопку пуска «эрэсов» на ручке управления. Два реактивных снаряда вмиг отделяются от моей машины. Пристально слежу за их стремительным полетом… Взрыв! Бомбардировщик разлетается, бесформенные куски металла мелькают в воздухе.
«Ура» замечательному советскому оружию — «эресам»! Какая радость — видеть первую собственную удачу. Человеком овладевает такое настроение, будто вновь родился на свет. Приходит чувство уверенности в своих силах: да, ты можешь бить врага! Время, отведенное для учебы, не прошло даром.
…Враг в панике сбрасывал бомбы там, где его настигали наши удары. Мы яростно устремлялись на фашистские бомбардировщики, и те для защиты построились в оборонительный круг. Шесть «юнкерсов» уже прочертили небо огромными полосами и врезались в брянскую землю. Над каждым высоко поднимается черный столб дыма.
Группа истребителей продолжает воздушный бой. Увлекшись, мы не сразу заметили, как со стороны солнца с большой высоты нас атаковали «мессеры». Их около пятнадцати. Командир звена Алексей Рязанов скороговоркой сообщает по радио:
