А ещё есть те, кто скажет о своём поклонении эсерам, взрывавшим и одних и других, Махно, воевавшему с обоими и т. д. Тогда либо надо признать, что все они патриоты и что заявлять о своём патриотизме – значит лишь затуманивать свою позицию. Либо заявить, что один патриотизм – истинный, а другой – ложный. И то, и то есть бессмысленный тупик. Поэтому я и говорю: давайте перестанем путать себя и общество, давайте не кричать наперебой «Я – патриот!», а давайте честно говорить: «Я консерватор и клерикал, я – либерал, я – коммунист-ленинец», «я – за частную собственность и власть богатых над бедными, я – за общественную собственность и власть трудящихся, я – за крепостное право, православие, самодержавие и народность» – ну, и так далее.
Когда мы говорим о сохранении русской идентичности, мы что имеем в виду? Жизнь по обычаям и традициям русского народа? Мы уже видели, что они могут быть противоположными. Был обычай смирения. Был обычай бунта. Может быть, это служение интересам народа? Тогда какой части? Имущей или неимущей? Владеющей собственностью или нанимающейся к собственнику? Или это значит служить гармоничному соединению этих интересов? Пока что разговоры о патриархальном почвенническом единстве одних с другими всегда заканчивались гражданскими войнами, восстаниями или их кровавыми подавлениями. В нашей конкретной современной истории правление всенародного президента Ельцина началось с того, что одна часть народа при помощи государства ограбила другую.
Можно говорить о сохранении русских побед и гордости за них. Тоже замечательно. Были, были великие и славные победы, которые не только возвеличивали страну, но спасали и её, и её соседей от страшных угроз, в том числе «цивилизационных». Но как мы отнесём к числу тех побед, которыми пристало гордиться, подавление крестьянских восстаний, расправу со сторонниками Булавина, Разина и Пугачёва, с декабристами, подавление революций в Италии, Венгрии, восстановление монархии Бурбонов во Франции, расправу с постоянно восстававшими поляками?
Носителей собственно «дореволюционной» идентификации в стране очень мало. Регулярно проводимые социологами опросы дают следующую картину. Примерно треть населения (34 %) на вопрос об их поведении, случись Октябрьская Революция сегодня, отвечают, что в том или ином виде поддержали бы большевиков. Лишь 7 % заявляет, что выступили бы против них. Остальные либо предпочли бы переждать, либо не могут определить своего отношения, часть уехала бы за границу.
Мы видим, что сознательных антибольшевиков, союзников бывшего консультанта отдела социалистических стран ЦК КПСС Александра Ципко – ничтожно мало.
Как показывают опросы, из доверяющих сегодня президенту Путину примерно 60 % положительно оценивают роль Ленина в истории. Та же цифра относится и ко всему населению.
Ни национал-консерваторы, ни власть не могут предложить план строительства. Не могут предложить образ страны новой, постиндустриальной эпохи, Проект XXI века. Не могут, потому что их надежды и мечты – в образах прошлого. Прошлого, созерцание которого может давать благость, но не несёт в себе силы созидания.
Патриотизм прошлого и патриотизм будущего
Государственно-политическая реабилитация патриотизма началась с артикуляции его в предвыборной статье Путина в избирательной кампании 2000 года в качестве одного из стержневых компонентов провозглашаемой политики. Сегодня воспитание патриотизма провозглашается задачей официальной государственной политики, создаются адресные программы и специальные государственные структуры.
При этом можно выделить разные формы понимания патриотизма. Патриотизм как национализм – неприятие и высокомерие ко всему «инородному». Патриотизм как шовинизм и ощущение априорного превосходства над остальными странами. Патриотизм как верноподданничество и готовность всегда служить власти, признавая её изначальным и высшим сувереном.
При этом по сути патриотизм всё же нечто другое: гражданственность и ответственность. Как звучало у Аркадия Островского: «Либо ты паразит жизни своей. Либо патриот Отечества своего».
