– А если ревную? – Нери пожал плечами, стараясь не покраснеть. Судя по горячим мурашкам, заколовшим щёки, ему это не удалось. – Что тогда?
– Тогда считай, что у меня с ним любовь, – прыснула Кантана. – Мне нравится, как ты ревнуешь. Ты становишься похожим на румяный и горячий пирожок с яблоками.
– Почему с яблоками?!
– Так не с капустой же…
– Неслыханная милость!
– Должна же я отблагодарить своего спасителя? – улыбка сошла с лица Кантаны. – Так хотя бы комплиментом.
Лёгкий ветерок просвистел над головой трелью первого мороза. Его дыхание растормошило волосы Кантаны, открыв щёки. Багровое пятно гематомы загоралось на её скуле, как отметина от калёного железа на коже преступника. Несмотря на то, что Кантана держалась молодцом и нахально отшучивалась в ответ на допрос, её негодование пронзало тело Нери миллионом спиц. Её боль становилась его собственной. По жалобному взгляду чёрных глаз легко было догадаться, что оружием, поразившим её, был отнюдь не раскаленный добела металл. И даже не мужской кулак. Кантану сломило унижение.
– Когда любят – не бьют, – прошептал Нери, поглядывая на разгорающуюся метку чужого кулака. – Когда любят – разрешают дышать, и дышат вместе. Кого ты пытаешься обмануть?
– Нери, не нужно, – лицо Кантаны неожиданно переменилось. На губах обозначилась горечь тоски. – Тебе не надо знать, кто это был. Это лишь моё дело. Не твоё.
– Но он сейчас в Иммортеле, – возразил Нери, – а должен быть здесь. Ты хоть знаешь, что у нас нечипированных ловят сразу? Если его обезличат, то…
– Что бы там с ним ни сделали, поделом ему, – перебила Кантана. Ветер размазал её тихий говор по сырой земле. – Поделом.
Хилые сосны зашумели от ветра, роняя хвоинки в перину прелых листьев. Тёмные рубцы ветвей скользили по небу. Вороньё растревожило пронзительным карканьем воздух.
Перья облаков задрожали бликами в глазах Кантаны. Неловкость сковала движения Нери. Жалкой парой слов Кантана намеренно доверила ему больше, чем он просил, и он прекрасно осознавал ответственность. И готов был нести этот нелёгкий груз.
За жалкую пару минут они перешли невидимую грань, отделяющую лёгкую неприязнь от глубокой эмпатии. Осталось разгадать, кем они теперь друг другу приходятся…
Огненное кольцо сомкнулось по периметру зала. Жадные языки взмыли под потолок, с рёвом и фырчанием выплёвывая ворохи искр. Потоки нагретого воздуха завертелись с такой мощью, что люстры опасно закачались на цепях. Запахло гарью.
– Огонь! – выкрикнула Анацеа, ошарашенно глядя, как разгорающиеся на пустом месте языки пламени лижут мрамор и трещат под вздувшейся штукатуркой.
Миа судорожно вдыхала густое марево и смотрела на свои ладони. Ничего не изменилось: те же складочки бежали по ним, бороздя прозрачную кожу. Никакого оружия Покровителей, о котором с восхищением вещала Кантана. В голове не укладывалось, что стихийное буйство вокруг – её личная заслуга. Видно, Кантана – неплохой учитель. С одной оговоркой: она показала, как начать. А кто теперь подскажет, как остановить этот бардак? Миа испуганно попятилась, не осознавая, что лишь ближе подошла к эпицентру возгорания. Её и троих членов Совета схватила огненная ловушка.
– Ты ошиблась, Анацеа, – снисходительно проговорила Старейшина, повернувшись в кресле. Казалось, что пожар нисколько её не волнует. – У Длани магия порталов. А это – всего лишь бедная девочка-стихийница, которую ты запугала до полусмерти.
– Это какая-то ошибка, – пролепетала Анацеа, – я сама видела, как она создала портал. Рискну предположить, что это деструктивный огонь хаоса!
Воспользовавшись передышкой, Миа метнулась к двери в надежде улизнуть, но тщетно. Выход отрезала плотная стена огня. Дым повалил в лицо чёрными клубами. В горле мучительно запершило, и она заслонила лицо, подавляя рвущийся наружу надсадный кашель.
Деревянная гардина над окнами дальней стены затрещала и рухнула с одного крепления, покосившись. Массивный брус подпрыгнул на полу, крошась на полыхающие щепки. Пламя побежало по жерди вверх, одеялом обнимая бархат занавесок.
– Да уж, – отметила огромная бородачка – кажется, Тиара – бесстрашно выходя на середину зала. Она вела себя слишком мило и говорила чересчур мягко для обладательницы брутальной внешности. – Это точно стихия. Ментальная магия не причиняет вреда физическому миру.
