Нина позвонила Геннадию Ивановичу через пять дней. Не то чтобы она все это время раздумывала, нет. Она решила, что откликаться сразу – неприлично, и выдержала паузу. Нина своеобразно набивала себе цену. Кажется, ее звонка уже не ждали. Ровным голосом Геннадий Иванович назначил встречу на сегодняшний вечер. Он говорил устало и несколько обреченно, как будто сожалел о том, что оставил свой номер телефона. Нина начала нервничать. В таком состоянии она всегда теряла аппетит, но поесть все же было нужно. В желудке было до неприличия пусто – разговаривать в голодном состоянии о серьезных вещах было бы затруднительно. Денег, выделенных мамой, могло хватить еще максимум на четыре-пять дней. Так что нужно было экономить – Нина не имела никакого желания возвращаться в Саринск, не устроив свое дальнейшее пребывание в столице. Ей было наплевать, сколько это займет времени. Она должна приехать домой победительницей. Иначе ее ждут насмешливые взгляды, шепот за спиной, а уж как Илья Стоянов порадуется – трудно себе представить. Нет, она не даст им повода для торжества! Нина поджала губы, резко тряхнув копной густых волос – у нее все будет по высшему разряду. Она обещала. Этого ждет мама, а ее ожидания она обмануть не в праве.
Заскочив в пирожковую, Нина купила три пирожка с капустой. Она на ходу машинально поглощала их, мысленно репетируя разговор с мамой. До переговорного пункта оставалось пару минут ходьбы. Нина шла, разглядывая многочисленных прохожих – этот вечно спешащий поток поначалу пугал ее. После размеренной жизни в Саринске здесь все напоминало кинофильм, прокручиваемый с бешеной скоростью. Тетя Саша первые дни ездила с нею, пока Нина не изучила маршрут до института и обратно. Сейчас она уже ощущала себя одним целым с бесконечным потоком погруженных внутрь себя людей. Казалось, никому нет дела друг до друга – неосторожное касание, беглое «извините», недовольный взгляд в ответ – все. Это была каждодневная жизнь улицы с основным законом – двигаться в собственном направлении без приключений. Заводной механизм, однажды запущенный и не требующий смены деталей.
Нина легко взбежала по ступенькам переговорного пункта и, выстояв приличную очередь, зашла в освободившуюся кабинку, поглядывая на часы: она боялась опоздать на свидание.
– Слушаю вас! – мамин голос показался ей грустным.
– Привет, мамочка! – Нина пыталась говорить как можно беззаботнее.
– Здравствуй, милая! – оживилась Алевтина Михайловна. – Как ты, девочка?
– Все замечательно. Не волнуйся, у меня все, все в порядке – я поступила.
– Поздравляю и целую тебя! Когда ты приедешь?
– Не знаю точно. Мне ведь нужно дождаться поселения в общежитие.
– Понятно. А как тетя Саша?
– Привет тебе передавала. Лене скажи, что она звала ее в гости.
– Передам, – Алевтина Михайловна, как всегда, растерялась. Никак не получалось сосредоточиться и задать волнующие вопросы. От радости, что слышала Нину, она совсем потеряла способность нормально мыслить. Это потом, когда в трубке послышатся гудки, она будет ругать себя, что не спросила о многих вещах. – Ниночка, я так скучаю по тебе!
– Я тоже, мамочка, но так нужно. Ты ведь понимаешь, что так нужно?
– Конечно, милая. Я рада, что у тебя все получается. Так горжусь тобой! – Алевтина Михайловна почувствовала, как слезы застилают глаза.
– Спасибо. Что у нас нового? – переводя разговор с темы о своем зачислении, спросила Нина. Ей было невыносимо обманывать маму, но другого выхода она пока не видела.
– Леночка поступила на экономический факультет, Илюша Стоянов тоже прекрасно сдал вступительные. Вообще большинство твоих одноклассников стали студентами. Виделась с вашим классным руководителем – передавал тебе привет.
– Иван Трофимович? Спасибо, – получалось, что она одна из немногих, кто переоценил свои способности. Это испортило Нине настроение. – Да, а Панина моего еще не призвали?
Нину меньше всего интересовало в этот момент все, что касалось Володьки. Ее мысли были далеки от всего, что касалось Панина. Она оставила всю романтику школьных отношений, не собираясь углублять их. Она спросила о нем, понимая, что должна поинтересоваться, проявить положенное внимание. Ей нужно было выглядеть такой перед мамой, Ленкой, мамой Володи, которая всегда ласково улыбалась ей. Все-таки их связывала многолетняя дружба, открытое покровительство Панина и его всем известная любовь к ней. Он был прав, когда думал, что все это очень скоро сойдет на нет. Нина из вежливости задала свой вопрос, даже не собираясь глубоко вдумываться в то, что ответит мама.
