Биби, мама написала, что ты обрадовался моему приему в Гарвард больше, чем своему – в Йель. Наверное, то же можно сказать и обо мне. Больше всего маня порадовала та часть телеграммы, в которой сообщалось о твоем приеме в Йель. Идо, ты великолепен, хотелось бы уже тебя видеть, а не только узнавать о тебе от мамы. Когда приедешь в Израиль? Ужасно скучаю.
Сегодня – пасхальная ночь и весь народ Израиля ее празднует. Где вы устраиваете седер? Когда, наконец, мы проведем пасхальную ночь все вместе, с отцом – во главе стола? С праздником вас!
Любимые папа, мама, Биби и Идо) 20. 5.67
О здешнем положении и о соотношении сил на Ближнем Востоке, наверное, нет надобности вам рассказывать. Наши газеты этим полны, и хотя тема эта у всех на языке, но в стране не чувствуется ни паники, ни страха. Надеюсь, что до войны дело не дойдет. Это такой абсурд! Ведь ни один человек в Израиле не желает войны, но если она разразится, я уверен, что мы победим, и не только потому, что мы – по моему мнению и по мнению всех жителей Израиля – достаточно сильны, но и потому, что мы должны победить. Это жизненная необходимость для нашего наро- да. Атмосфера в Израиле меня поражает. Хотя, когда едешь в междугороднем автобусе и начинают передавать известия, все внимательно, с обеспокоенными лицами, слушают, но вообще ведут себя как обычно. Все готовы и спокойны.
Палец мой уже в порядке. Повязку сняли, и ноготь растет. Завтра – в воскресенье, если меня не возьмут в армию, начну учиться стучать на машинке.
Кстати, призыв резервистов вас не должен беспокоить. Дело это обычное и производится всякий раз, как в нашем районе усиливается напряжение. А в подобных периодах здесь, слава Богу, недостатка нет. Так или иначе, если что-нибудь случится, я рад, что я здесь, что смогу участвовать. Это ведь моя страна, моя родина. Этому месту я принадлежу.
Из твоего последнею писем«!, мама, я понял, что в начале июня вы едете в Европу. А Биби и Идо тоже с вами едут? Или присоединятся позже? Когда вы оба собираетесь появиться в стране? Наверное, в июле?
Поставил на крышу дома стол и стул, сижу и, никем не видимый, наблюдаю за происходящим вокруг. Погода великолепная, хотя и жарковато. В настоящий момент 29° Цельсия, на мне – плавки. Сегодня суббота, и я провел здесь весь день. Сейчас солнце уже на западе, 4 часа дня, и подымается прохладный ветер. Много успел сегодня выучить.
Хочу уже вас видеть и быть с вами вместе:
Любимые мои1 21.5.67
Первоначальные волнения частично улеглись. Как вы знаете, меня все еще не взяли в армию. Однако несколько раз вызывали на беседу, в частности с командующим парашютными войсками, и я уже определен командиром взвода в батальон парашютистов. Но, во-первых, общая мобилизация резервистов еще не проводилась, а только частичная, которая уже прошла, а кроме того, резервиста по закону могут мобилизовать не раньше,чем через шесть месяцев после конца службы. Хотя во время чрезвычайного положения вводится в действие особый приказ за подписью начальника Генерального штаба (приказ №8), но до этого еще не дошло. Мне остается сидеть и ждать указаний. По правде говоря, если что-нибудь случится, пока я в стране, я предпочитаю быть солдатом в армии, а не штатским в Иерусалиме.
[КТути] Май 1967
Тут!
Я встретил здесь весь мир – и его жену. Все, кто когда- либо были со мной вместе, почти без исключения находятся здесь, и нам очень весело. По правде говоря, не так уж и весело, потому что ты – не здесь, или, точнее, я – не с тобой. Тути-фрути, я жду, чтобы ты, наконец, улыбнулась.
Люблю, люблю, люблю тебя.
Должен идти.
Йони.
Моя Тути! 27.5.67
Сидим и ждем. Чего ждем? А вот чего – англичанина, американца и израильтянина захватили в плен людоеды. Уже сидят в кастрюле, и у каждого спрашивают последнее желание. Англичанин попросил стакан виски и трубку – и получил. Американец попросил бифштекс – и получил. Израильтянин попросил у вождя племени, чтобы тот дал ему как следует под зад. Вождь сначала отказался, но после продолжительной дискуссии дал ему, наконец, под зад. Израильтянин выхватил пистолет и перебил все
