Письма Сергея Довлатова к Владимовым - страница 7

Короче, и переводчик, и агент — дело не простое. В этом смысле Вам, наверное, будет полезен Аксенов, еще полезнее — Бродский, если к Вам лежит его фантастическая и неуправляемая душа. Даже я могу принести какую-то пользу.

Но — надо приехать. Привезти европейские книги, бумаги, регалии, все свое почетное досье.

Чтобы эта поездка не была разорительной, надо выступить в трех-четырех городах, и не только покрыть все расходы, но и заработать как следует. Для этого всего нужно, чтобы кто-то эту поездку и выступления организовал. Я знаю, что у «Имки» и «Посева», с которыми Вы связаны, есть в Нью-Йорке представитель — Габи Валк[23]. Какой он человек — не важно, допустим приличный, а по здешним скотским критериям — даже порядочный, во всяком случае — не жулик, но Габи — человек без размаха. Я видел, как он организовывал выступления Авторханова[24], это было явно неудачно, то есть значительно менее успешно, чем могло бы быть. И опять я вынужден прибегнуть к цинизму. Здесь есть такая организация «Руссика»[25]. Заправляет ею некий Валерий Кухарец[26]. Он — […]. Однако именно к его услугам прибегли Войнович и Максимов, когда ездили по Америке, и он организовал их выступления прекрасно. То есть не жалел денег, времени и сил на рекламу, торговался с владельцами хороших залов и в результате сам нахапал денег и дал заработать вышеупомянутым товарищам. Как это ни прискорбно, но Кухарец сделает все в десять раз лучше, чем Валк. Если дать ему знать, что Владимов готов приехать с выступлениями, он, конечно, за это возьмется. И попутно Вы устроите здесь свои дела. Всем, чем только возможно, я сочту за честь быть Вам полезным.

Дорогой Георгий Николаевич! Письмо получилось невероятно длинным, настолько, что даже чтение его обременительно для занятого человека, и все-таки многие вещи затронуты очень бегло. Если я написал много лишнего, понятного и давно утрясенного без меня — отбросьте. Если во всем этом содержится крупица интересующей Вас информации, давайте развивать именно этот пункт. Если я лезу не в свои дела, простите. Если сочтете нужным ответить на мое письмо, то реагируйте в том объеме, в каком Вас затронутые темы интересуют. И наконец, если что-то в моем письме Вам покажется бестактным, то имейте в виду, что исходил я из самых уважительных и добрых чувств к Вам и Вашему творчеству.

Большой привет Вашему семейству.

С. Довлатов

1 марта (1984)

Уважаемый Георгий Николаевич!

Вчера я совершил оплошность, отослав Вам небольшую авиа-бандероль с меньшим, чем положено, количеством марок. Точнее, вместо 6-ти 40-центовых марок я по ошибке наклеил 6 двадцатицентовых. В таких случаях американская почта либо возвращает бандероль отправителю, и тогда все просто — я немедленно отошлю ее снова. Но бывает так, что вместо этого почта меняет авиа-способ доставки на морской, то есть — долгий. В этом случае я мог бы показаться Вам человеком невоспитанным, что верно лишь отчасти, поскольку на письма я реагирую сразу, а на Ваше письмо — тем более.

В бандероли содержатся две статейки, и обе, я уверен, для «Граней» совершенно не подходят, а посланы они (за неимением пока ничего лучшего) всего лишь для выражения полной готовности к сотрудничеству.

В этой же бандероли находится гигантское мое письмо с изложением на семи страницах без интервалов и полей — разнообразных проектов относительно распространения «Граней» в Америке. Копии с этого письма я не оставил, а написать всю эту эпопею заново у меня уже нет сил. Тем более, что это тоже не очень срочно.

Единственное, что не терпит отлагательств — это мое чувство благодарности к Вам за внимание к моим сочинениям и за лестное приглашение к сотрудничеству. Первый же рассказ, который я сочту достойным опубликования, будет Вам отослан.

И еще, я вот что мог бы предложить. Игорь Ефимов сказал мне, что «Грани» планируют создать раздел коротких рецензий. За два последних года я написал для радио «Либерти»[27] около сотни таких рецензий. Откровенно говоря, в большинстве своем они написаны кое-как, что объясняется самыми разными причинами. Но, во-первых, я мог бы лучшие из них переписать и дотянуть до нормального уровня, а во-вторых, мог бы те рецензии, которые предназначены для последующего опубликования, писать в дальнейшем с бульшим усердием.