Напишите мне, умоляю вас, в Платавский карантин. Я боюсь, что рассердил вас. Вы бы простили меня, если бы знали все неприятности, которые мне пришлось испытать из-за этой эпидемии. В ту минуту, когда я хотел выехать, в начале октября, меня назначают окружным надзирателем — должность, которую я обязательно принял бы, если бы не узнал в то же время, что холера в Москве. Мне стоило великих трудов избавиться от этого назначения. Затем приходит известие, что Москва оцеплена и въезд в неё запрещён. Затем следуют мои несчастные попытки вырваться,>1[51] затем — известие, что вы не уезжали из Москвы — наконец ваше последнее письмо, повергшее меня в отчаяние. Как у вас хватило духу написать его? Как могли вы подумать, что я застрял в Нижнем из-за этой проклятой княгини Голицыной? Знаете ли вы эту кн. Г.<олицыну>? Она одна толста так, как всё ваше семейство вместе взятое, включая и меня. Право же, я готов снова наговорить резкостей. Но вот я наконец в карантине и в эту минуту ничего лучшего не желаю. (.....)
Нижний больше не оцеплен — во Владимире карантины были сняты накануне моего отъезда. Это не помешало тому, что меня задержали в Сиваслейке, так как губернатор не позаботился дать знать смотрителю о снятии карантина. Если бы вы могли себе представить хотя бы четвёртую часть беспорядков, которые произвели эти карантины,>2[52] — вы не могли бы понять, как можно через них прорваться. Прощайте. Мой почтительный поклон маменьке. Приветствую от всего сердца ваших сестёр и Сергея.
2 дек.
Платава.
Комментарий
Автограф в парижской коллекции С. Лифаря.
Впервые (в русском переводе): ВЕ, 1878, январь, с. 20—21; по автографу: Письма Пушкина к H. Н. Гончаровой, с. 74—75; фототипическое воспроизведение там же, между с. 74 и 75; две фразы из французского оригинала введены по выписке П. В. Анненкова Б. Л. Модзалевским в его издание писем Пушкина (см.: Письма, т. 2, с. 120). Акад., XIV, № 544.
15. 6 декабря 1831 г. Москва
Сей час приехал к Нащокину на Пречистенском Валу в дом г-жи Ильинской.[53] Завтра буду тебе писать. Сегодня мочи нет устал. Цалую тебя, жёнка, мой ангел.
6 дек.
Адрес: М. г. Натальи Николаевне Пушкиной.
В С. Петербург. В Галерной в доме Брискорн.
Комментарий
Автограф разрезан надвое — одна часть (начало, до слов «Завтра буду тебе писать» включительно): ИРЛИ, № 571; вторая часть (окончание): ИРЛИ, № 1449.
Впервые: окончание — И. С. Тургеневым (ВЕ, 1878, январь, с. 22) ; начало (с воспроизведением) — Н. О. Лернером (Рус. Библиофил, 1913, № 2, с. 18); полностью — М. А. Цявловским (Письма Пушкина и к Пушкину, не вошедшие в изданную Российской академией «Переписку Пушкина». М., 1925, с. 17). Акад., XIV, № 709.
16. 8 декабря 1831 г. Москва
Здравствуй, жёнка, мой ангел. Не сердись, что третьего дня написал я тебе только три строки; мочи не было, так устал. Вот тебе мой Itinéraire.>а[54] Собирался я выехать в зимнем дилижансе, но мне объявили, что по причине оттепели должен я отправиться в летнем; взяли с меня лишних 30 рублей и посадили в четвероместную карету вместе с двумя товарищами. А я ещё и человека с собою не взял в надежде путешествовать одному. Один из моих спутников был рижский купец, добрый немец, которого каждое утро душили мокроты и который на станции ровно час отхарковался в углу. Другой мемельский жид, путешествующий на счёт первого. Вообрази, какая весёлая компания. Немец три раз в день и два раза в ночь окуратно был пьян. Жид забавлял его во всю дорогу приятным разговором, например по-немецки рассказывал ему Swan Wijigin; (ganz charmant!).>б[55]>,1[56] Я старался их не слушать и притворялся спящим. Вслед за нами ехали в дилижансах трое купцов, княгиня Голицына (Ланская), приятель мой Жемчужников, фр.<ейлина> Кочтова и проч. Всё это останавливалось вместе; ни на минуту не было покоя; в Валдае принуждены мы были пересесть в зимние экипажи, и насилу дотащились до Москвы. Нащокина не нашёл я на старой его квартире;>2[57] насилу отыскал его у Пречистенских ворот в доме Ильинской (не забудь адреса). Он всё тот же: очень мил и умён; был в выигрыше, но теперь проигрался, в долгах и хлопотах. Твою комиссию исполнил: поцаловал за тебя и потом объявил, что Нащокин дурак, дурак Нащокин.
