Фазан, привязанный за лапу, будет убегать, взлетая, что придаст новый интерес работе.
Прекрасное упражнение состоит в том, чтобы побеждать у собаки инстинкт подражания, когда дело идет о проступке.
Выпустите на Ваш большой прогулочный двор кролика и заставьте привести Фрама; когда последний сделает лежачую стойку, приведите Вашу таксу Германа. Этот не заставит долго ждать и, бросившись за кроликом, устроить целый маленький праздник с музыкой в погоне за несчастным.
Быть может кончится тем, что он схватит его и, что называется, изотрет в порошок.
О! Сколько соблазна для Фрама. Какой прекрасный случай для Ригобера удержать его лежащим, чтобы охладить его желание помочь Герману! Не забудем, Клодомир, что у всякой собаки в сердце трут, который все время тлеет.
Повторяя эти маленькие уроки, Вы скоро убедите Фрама, что он не предназначается для стаи, а позднее и сами убедитесь в благодетельном значении этого упражнения, особенно, когда на филдтрайлсах конкурент Фрама сделает несколько неуместных скачков вслед за слитком соблазнительным зайцем.
Так как мы занимаемся вопросом о стойке, то здесь же заявим о том презрении, которым мы награждаем собак, делающих ложные стойки. Сколько я знал таких собак! Их постоянно видишь на стойке, но никогда не видишь, чтобы из под этих стоек что-нибудь летело или бежало.
В Бельгии таких собак называют мотивом для бронзовых часов; в Германии — собаками, доставляющими удовольствие глазам; во Франции — собаками, причиняющими болезнь сердца. В самом деле: оставаться весь день в напряженном состоянии, с ружьем, готовым ко вскидке, рядом с собакой, стоящей на стойке, — это может вызвать сердечные припадки у людей нервных.
Вы помните, дядюшка Клодомир, пойнтера Блюетт. Девять раз из десяти она стояла по-пустому, а так как она обладала широким поиском, то приходилось делать большие подходы, чтобы воспользоваться ее услугами, и владелец ее часто пренебрегал ее стойками и отзывал ее, хотя стойка была верною как оказывалось, когда проходили там, где видели ее лежащей.
Существуют две причины ложных стоек: слишком развитая нервозность и недостаточно тонкое чутье.
Нервозность излечить трудно: я видел старых собак, стоявших часами на стойке по голубям, сидевшим на крыше их будки, но тонкость чутья можно сильно развить упражнением.
Вы, дядюшка Клодомир, родились в стране виноделия и знаете до какой тонкости вкуса доходят купоры. То, что практика делает со вкусом, она может сделать и с обонянием.
Собаки должны дойти до того, чтобы разбираться в эманациях и делать стойку только по дичи, не обращая внимания на места сидок и на жаворонков.
Возьмите кролика, или фазана, это не важно и дайте ему посидеть по две или три минуты в четырех местах и, наконец, оставьте его в пятом. Ригобер, следивший за Вашими действиями, пойдет за Фрамом, поведет его против ветра к местам сидок, позволит ему обнюхать их, не опуская головы, позволит сделать стоячую полустойку, никогда не допуская до лежачей стойки и потащит его через три секунды, приказывая «брось» Когда он позволит собаке обследовать таким образом все места сидок, он подведет ее к самой дичи и позволит по ней лежачую стойку, а Вы, через минуту, или две, сгоните ее, дернув за снурок, как мы уже говорили.
Кстати заметьте, дядюшка Клодомир, как я стараюсь не позволять Фраму разбирать след; только охотники пятнадцатого сорта радуются, видя, как их собака носится, пофыркивая, по месту, с которого только что снялся вывод куропаток, и говорят: «О, у этого Тома есть чутье!».
Я мог бы, дядюшка Клодомир, привести Вам много случаев, когда на филдтрайлсах великолепные собаки спарывали неожиданно куропаток, благодаря тому, что на один момент они опускали голову, уткнув нос в совсем еще горячий след.
