— Курево есть?
— Извините, мы здесь не курим.
Лесмарк уставился на Костю тяжелым взглядом.
— Вы не курите, а я хочу посмалить. У меня есть самосад, но после вина самокрутка не в кайф. Да и тебе будет неприятно — дух сразу пойдет на весь салон. Так что, есть сигареты?
— Леонид! — позвал Костя.
Парень в куртке взглянул на них, достал из кармана пачку с зажигалкой и протянул через проход.
— «Цикада», — прочитал Слон. — Новые какие-то? А трубка? Нету, конечно… Ладно, сойдет и это.
Он щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Рыгнул. Костя покосился на него и тут же опять уставился в иллюминатор. Сейчас у него еще и губы задрожат, подумал Слон, стряхивая пепел в стаканчик.
— Геннадий Петрович, я читал ваше досье, — сказал Костя обиженно. — Вы бывший работник Сбербанка. Два высших образования. Пятьдесят восемь лет. Разведены, сыну двадцать. Некоторые считают вас гениальным… — Костя пожевал губами, словно не хотел произносить неприятное ему слово… — гениальным хакером. Или системщиком-авантюристом, как угодно. Почему вы стараетесь произвести на меня такое… тяжелое впечатление?
Слон докурил, смял окурок в стаканчике и взялся за печенье.
— Я не произвожу впечатление, — пробормотал он. — Я такой и есть. Вернее, стал такой. Твоя контора засунула меня… в задницу. Хочешь, чтоб я после этого с тобой взасос целовался?
— Но это было заслуженное наказание! И мягкое. Ведь вы не получили срок, хотя те деньги… их до сих пор не нашли. Севастьян пожалел, добился, чтобы вас поместили в такое место, где нет компьютеров и Сети и где вас легко контролировать. Вы…
— Пожалел? Да он просто надеялся деньги вернуть. Я, по-твоему, маньяк? — повысил голос Слон. — Типа, только доберусь до компьютера, так сразу начну с выпученными глазами заражать все вокруг вирусами? Идиоты! — Он махнул рукой, откинулся в кресле и закрыл глаза, давая понять, что разговор закончен.
Столица сильно изменилась. Они вышли через общий терминал, безымянный оперативник в дубленке незаметно исчез. Леонид с Костей провели Лесмарка к стоянке, где их поджидал грязный электромобиль с разбитой фарой. Как понял Слон, непрезентабельная машина была выбрана намеренно, чтобы не привлекать лишнего внимания.
— Давай на новую точку, — приказал Костя.
Было четыре часа ночи. Всю дорогу Слон смотрел в окно. Увидел колонну танков, медленно ползущую через поле вдоль дороги, несколько сгоревших машин, выбитые окна домов в пригороде.
— Что тут у вас? — спросил Лесмарк, когда они въехали в город. Костя обернулся.
— Вы ничего не знаете?
— До нас какие-то слухи доходили… переворот?
— Вроде того. Вчера президент ввел войска, но часть их перешла на сторону тех, кто…
— Там какие-то эти… олигархи? Не хотели делиться доходами с газопровода? Костя произнес сухо:
— Не совсем так. Газопровод давно взорвали.
Электромобиль был неказист, но работал справно — уже через полчаса Леонид свернул во внутренний двор.
— Геннадий Петрович, вам знакомо это место? — спросил Костя.
Старый район, узкие улицы, ни одного небоскреба вокруг. Лесмарк пожал плечами и отрицательно мотнул головой.
Костя сказал: «Хорошо» — и они вышли. Слон окинул быстрым взглядом кирпичную пятиэтажку, заметил у двери грязную номерную табличку. Под крышей торчала тарелка спутниковой связи. Костя топал впереди, Леня сзади. Пятый этаж, условный звонок, долгое ожидание под дверью, пока кто-то рассматривал их в электронный «глазок»…
Наконец, дверь открылась — в полутемной прихожей стоял подполковник Севастьян.
— Не изменился, — констатировал Слон. — Какой был, такой и остался. А я постарел…
— Да.
Севастьян — сутулый, длиннорукий, с вытянутым унылым лицом и ямкой над правой бровью — верхом уселся на табурет. Одет он был в синюю форму УБЭПа: что-то полувоенное, брюки с лампасами, то ли китель, то ли пиджак, под ним серый галстук.
— Оцени… — Он ткнул пальцем под кухонный стол.
Слон тоже сел и глянул вниз. Под столом стоял пластиковый ящик, из которого торчали ряды серебристых пробок. Лесмарк взял бутылку и сколупнул пробку об угол стола.
— Это нефильтрованное, — сказал Севастьян, глядя, как Лесмарк пьет темное густое пиво. — Зная твои привычки, бокал не предлагаю. Да тут и нет ни одного. Гоша, Виктория умерла…
