Письма, 1886-1917 - страница 26

Если бы ты слышала, как бедного Колю Алексеева ругают по Москве за ряды и отъезд из Москвы, который объяснили трусостью ^>7.

Я посылаю сегодня в Ялту две телеграммы, одну — тебе, другую — няне.

Целую тебя крепко, а также и Любу, Пашу, Машку-тонконогую и няню. Лидии Егоровне ^>8, Петру и всем остальным мой низкий поклон.

Твой Кокося

11 октября 1886

11 октября 1886

Москва

Милая мамочка!

Вчерашнее семейное торжество прошло самым скромным образом. К обеду собрались: Нюша с Андрюшей и Сережа ^>1, который все время говорил о своих кокандских похождениях. Далее следовали обычные тосты, после которых все перешли в переход ^>2. Во время кофе подъехали Шидловский и Данцигер с веером ^>3. Он ни днем ни ночью не расстается с этой японской принадлежностью и навострился в жонглировании до такой степени, что получил общее одобрение. К ужасу Шидловского, который всей душой возненавидел «Микадо» ^>4, после кофе было решено начать первую спевку ^>5 с участием кокандского баса, вновь по возвращении. Володя расцвел и с обычной энергией принялся за теноров, пустив немалое число колкостей по адресу ученых певцов ^>6. Данцигер, в виде личного одолжения для Володи, решил, что у него тенор, и принялся выводить высокие нотки, давился, кашлял, пыхтел, к общему смеху и оживлению. Спевка закончилась некоторыми номерами из репертуара Костеньки ^>7, которые он спел с особым старанием, рассмешивши до слез Шидловского. Тем не менее наш бассо-буфф остался недоволен своим голосом, который был слишком чист и мало трещал. Ввиду этого он извинился перед публикой, сказав, что он в голосе и поэтому не может петь.

Обратная противоположность с учеными певцами!

Настроившись на театральный лад, вся компания воспылала желанием посмотреть мой новый альбом ^>8 и с этой целью направилась ко мне вниз. Альбом произвел должное впечатление, особенно своею массивностью. Толщина его 3 1/2 вершка, а вес около двух пудов. Сис остался у меня ночевать, и мы долго проговорили, так что я сегодня опоздал в контору.

Погода у нас отвратительная. Снег лежит. Ветер дует. Хорошо, что Паши нет в Москве.

Написал бы еще, но решительно некогда.

Прощай, целую тебя, Любу, Пашу, Маню, няню, всем остальным мой низкий поклон.

Твой Кокося

14 октября

14 октября 1886

Москва

Дорогая мамочка!

Сейчас я послал тебе телеграмму, в которой поздравляю тебя с новорожденной. Еще раз повторяю свое поздравление в этом письме. В Москве, по обыкновению, царит однообразие в такой степени, что не знаешь, какую тему следует выбрать, чтобы она хоть сколько-нибудь могла интересовать тебя. Дома все идет по-старому, хотя Юша перестает хандрить и занимается фотографией.

Аз, многогрешный раб, по-прежнему канителюсь с фабрикой, беспокоюсь с Русским музыкальным обществом, дела которого идут отвратительно. Мы серьезно рискуем прогореть в нынешнем году. Несмотря на то, что в эту субботу первое собрание, билетов продано вдвое меньше, чем в прошлом году. Сколько я ни думаю, ничего не могу сообразить такого, что бы поправило дело. Входил в соглашение с С. И. Мамонтовым, познакомился со всеми его итальянцами ^>1, пригласив некоторых на участие в концертах, надеясь хотя вокальным элементом заинтересовать публику, но нет, не выгорает.

Ездил к А. Г. Рубинштейну спрашивать его совета, но и он не может объяснить причину охлаждения публики к Русскому музыкальному обществу ^>2. Кстати, расскажу тебе об этом посещении знаменитости.

Признаться сказать, я трусил, входя в его номер, надеясь найти грубого нахала, который с первого же слова привык ругаться с новыми знакомыми. Однако я ошибся, Рубинштейн был на этот раз в духе и весьма любезно принял меня. Он не забыл моего участия в похоронах брата и потому с первого же слова прозвал меня «печальным рыцарем» ^>3.

Я просидел у него довольно долго. Он мне говорил про санкт-петербургскую консерваторию, про свои новые оперы, которые он хочет писать. Я, со своей стороны, был настолько смел, что предложил ему прекрасную тему для оперы — «Песнь торжествующей любви» Тургенева, спросив его совета: можно ли сделать из этой темы хорошее либретто. Он вполне одобрил и, как кажется, заинтересовался