Сохранилось несколько набросков встречи отца со сбежавшей дочерью (в стилистике брутальных сцен «Ночных рос»), В одном варианте текста он силой принуждает Нету вернуться (в припадке бешенства бьет ее хлыстом по лицу, оскорбляет); в другом — пытается фальшивой лаской увлечь домой, а там наказать и насильно выдать замуж. Она соглашается ехать с отцом в том случае, если он не станет ее сечь и отпустит учиться в Петербург (где живет ее друг — студент Рогов). Мотовилов угрожает, что ее приведут к нему по этапу. Девушка бежит, отец пускается в погоню, но напрасно. Он проклинает ее[218].
Внутри этой сюжетной линии предполагался рассказ о том, как Нета узнает, что студент Рогов был возлюбленным ее сестры Нади, проданной отцом и погибшей. «Анна часто вспоминала сестру свою Надю и не раз в разговоре с Роговым говорила о ней. Перед Роговым всплывает дорогой образ любимой и погубленной женщины, тоже Нади, — и она очень похожа на сестру Анны. Он ничего не догадывается, но слова Анны разбередили его сердечную рану. Ему вспомнились все подробности знакомства с Надей. Она училась в Петербурге. Случайная встреча; знакомство. Любовь. Он ее посещает. Прячет его от отца. Он его не видел, но слышал его голос и теперь находит, что он похож на Мотовилова. Печаль Нади, она ничего не отвечает Рогову, бедному студенту. Наконец она исчезает. И вдруг он получает ее письмо, где она все объясняет, — и бросается в реку. Попытки спасти не удаются: вытащена мертвая и не очнулась. Однажды, когда зашла речь о Наде, Мотовилов спросил: давно ли она умерла. Она умерла лет 5 тому назад, в Петербурге. — В тот же год и так же, как и моя Надя»[219]. В заключение Нета узнает, что речь идет о ее погибшей сестре.
В окончательном тексте история Неты Мотовиловой сильно трансформирована и в иерархии марьяжных сюжетов «Тяжелых снов» отодвинута на задний план. Тип барышни, увлеченной толстовскими идеями и ушедшей (или сбежавшей) от «сытой жизни» к простому труду и жизни среди народа, в 1880-е годы был популярен в русской прозе народнической ориентации. Возможно, по этой причине Сологуб пересмотрел намеченную сюжетную линию и «облегчил» характер Неты (она увлечена провинциальным актером Пожарским и мечтает выйти за него замуж, а не учиться на женских курсах).
Эта повествовательная линия имела художественную параллель в малой прозе Сологуба. В его первом опубликованном рассказе «Ниночкина ошибка» (1894)[220] речь идет о романе дочери городского головы Ниночки Животовой с провинциальным актером Фунтиковым, выступавшим на сцене под псевдонимом Полтавский. Отец против желания дочери выйти замуж за актера («Он тебе не пара, малообразованный, постоянно ломается, пьяница, мот, картежник, и еще есть за ним художества, о которых я тебе говорить не стану»)[221]. Чтобы получить «лакомый кусочек», Полтавский сообщает отцу, что отношения его с Ниночкой зашли слишком далеко. После открытия корыстной клеветы актера девушка благополучно выходит замуж за «плечистого и полного брюнета с яркими губами и самоуверенными движениями», городского судью Балагурова (параллель Андозерскому в «Тяжелых снах»). В рассказе упоминается также его приятель — учитель Иглин, «сухощавый блондин с близорукими серыми глазами» (возможно, прообраз Логина).
Таким образом, в рассказе «Ниночкина ошибка» Сологуб предварительно проработал одну из возможных сюжетных линий «Тяжелых снов». Этот метод впоследствии закрепился в его работе над романами.
Намеченный план содержания первых глав, по-видимому, некоторое время оставался неизменным. Рассказ о знакомстве Логина с семейством Ермолиных, открывавший повествование, сохранился не только в виде черновых набросков, но и в переработанном, отредактированном и дополненном виде в составе одной из ранних черновых рукописей[222]. Однако такой быстрый ход событий явно не удовлетворил автора.
На следующем этапе работы Сологуб попытался устранить недостатки композиции, он пересмотрел завязку сюжета, согласовав ее со своими теоретическими воззрениями:
Начинать роман (завязку) надо по возможности просто, с какого-нибудь нехитрого, но интересного положения, с немногого числа лиц. Интрига должна запутываться строго постепенно, понемногу; лица не должны вводиться во множестве, и не следует читателя сряду ставить в сеть интриг, в которых ему трудно разобраться.
