Я за ним наблюдал три дня. Каждое утро он делал все тоже, что и в первый день. Старик сидел весь день под солнцем, а как только солнце начинало опускаться за море, даря всем наблюдающим красивый вид красно-оранжевого заката, отражающимся на чистом и прозрачном, как кубики льда, которые мама бросает в стакан, заливает напитком и выпивает, море.
Любопытство меня отправило в нокаут. Наутро следующего дня, я уже ждал его. Как только старик исчез за лежанкой, я вышел из дома и прямиком направился к месту его обитания. Песок не горячий и не холодный, он влажный, забивается в сандалии, от чего становится неприятно.
Тихонько, чтобы не напугать, подошел к нему. Сразу сильно удивился — в руках у него тетрадь, на которой обложка, такая же как у меня, с «Человеком-пауком».
— Я давно тебя жду! — сказал старик, не открывая глаза. — Ты сколько уже за мной следишь?
— Я не слежу! — ответил ему, немного испугавшись, от неожиданности. — Я наблюдаю.
— Почему?
— Мне интересно, чем вы здесь занимаетесь. А вы, почему меня ждете?
— Любопытство, еще ни кого не останавливало.
— Это верно.
— Я здесь собираю секретные сведения — тайною информацию. Информация стоит много денег. Те, кто за нее платят, не хотят, чтобы о ней узнал кто-нибудь еще. Если бы ты застал меня, когда я записываю сведения в тетрадь, мне пришлось бы тебя убить, как не нужного свидетеля. Вырыл бы в песке большую яму, закопал тебя заживо, потом поставил лежанку на то место и лег.
Я смотрю на него испуганными глазами и не знаю что ответить. Вид у старика очень суровый, у меня даже мурашки по коже забегали.
— Это и будет ответ на твой вопрос, — продолжил старик. — Теперь ответь мне. Любопытство стоит того, чтобы за него умереть?
Я не знаю что делать. Пот стекал с меня, как водопад. Хочется побежать домой, но ноги меня не слушают. Хочется позвать маму, но голос не поддается, и кое-как, я выплюнул слово:
— Нет.
Ожидая, что меня сейчас зароют в песок. Я испугано смотрю в глаза старику.
— Забей! — сказав это слово, он рассмеялся и добавил: — Так просто, мысли пришли, записать не успел, а сказать же надо.
Он продолжил:
— Я писатель, здесь пишу книгу. На этом берегу, когда расслабляешься, такое вдохновение приходят.
— Я тоже, пытаюсь писать.
Старик уже не казался таким суровым, и я решил воспользоваться случаем.
— Вы меня научите?
— Нет! — выдержав паузу, он добавил: — Никто, никогда и нигде, тебя не научит писать. Ты научишься писать только в том случае, если будешь что-то писать и читать! Я расскажу тебе все, чему научился сам. Приходи завтра утром с тетрадкой, будешь записывать.
Со следующего утра, до самого нашего отъезда с мамой — это почти две недели. Старик рассказывал мне о том, что познал в писательстве. Попутно что-то записывал, общаясь со мной, никогда мне не говорил, а мне было очень любопытно. Но о любопытстве я уже познал! Старика слушал с рассвета и до заката, а потом мы вместе разводили костер и познания мои продолжались. Иногда его речь была спокойной, иногда очень эмоциональной, а иногда он вообще кричал, объясняя мне свои мысли.
— Никогда не бойся думать, говорить, тем более записывать свои мысли, какими бы бредовыми или страшными они не казались окружающим и тебе самому. Запомни самое главное, что в литературе есть только одна ошибка — это правильное написание слова.
— Например?
— Карова или корова. Понятно, что правильно корова, а не карова. Это и есть единственное правило, которое относится к литературе. Правильное построение предложения, абзаца, сюжета и ударение во всем этом — это не ошибки. Сюжет — это только твоя фантазия и больше ничего. Если тому, как ты хочешь выразить мысль, мешают правила, то забей на них и на всех, кто будет говорить, что так писать нельзя. Если предложение переполнено глаголами, то значит так и должно быть. Если в предложении нет существительных и возможно оно не согласованно из-за этого, то значит существительному там не место. Ты записал?
— Да.
— Тебя никто не будет понимать. Все будут говорить, что ты безграмотный, что это бред, так писать нельзя, ты сумасшедший, но они все, всё равно будут тобой восхищаться.
