К немалому удивлению эльфа эта улица словно обезлюдела. Он прошёл дальше, пока не упёрся в тупик, но так никого и не встретил. Возвращаться обратно тем же путём не хотелось, но идти через чьи–то дворы равнялось самоубийству. Некоторые богатеи в надежде защититься от воров, заводили себе подчас просто смертоносных тварей. Милзи тем временем растворилась в тенях, и Флозерину пришлось идти обратно, изображая усердно прогуливающегося туриста.
Вновь выйдя на Пелли–курт, эльф огляделся по сторонам и, влившись в людской поток, решил зайти в кошачью обитель, вернуть кошку, которая словно соткалась из воздуха, как только он покинул безлюдную улочку. Подняв её и посадив на сгиб руки, он двинулся в сторону дома Кошачьей Леди.
Пройдя пару улиц, Флозерин почувствовал ужасное чувство голода. Организм, переживший эмоциональный всплеск, требовал немедленной кормёжки. Пройдя мимо нескольких довольно приличных заведений, он понял, что больше не в силах бороться с собой, и при виде следующей вывески в виде улыбающегося жареного поросёнка ноги сами понесли к приветливо распахнутым дверям.
Служанка, радостно бросившаяся к посетителю, на полдороги споткнулась, рассмотрев, кто заглянул к ним в гости. Она беспомощно оглянулась на бармена, высокого худого полукровку, но, видимо, не получив никаких указаний, набралась храбрости и подошла к севшему за стол эльфу. Кошка с видом хозяйки заведения пристроилась рядом на скамье, требовательно уставившись на девушку.
– Добрый день, кьер эльф. Что желаете?
– А что можно заказать прямо сейчас?
– Фирменного запеченного гуся по–кантийски, с яблоками.
– Отлично! А пиво у вас…
– Самое лучшее, кьер! Хозяин, – она стрельнула глазами в сторону бармена, – сам варит его по старинному семейному рецепту.
– Тогда неси гуся и пиво. И что–нибудь для моей кошки.
Поняв, что от этого клиента проблем ждать не надо, служанка разулыбалась и умчалась на кухню. Тем временем Флозерин спокойно огляделся по сторонам. Кроме него в помещении сидела парочка кавлергов–торговцев и семья какого–то богатого туриста, во все глаза разглядывающие его, как какую–то диковину. Он бросил в их сторону хмурый взгляд, и они тут же потеряли к нему интерес.
Спустя несколько минут улыбающаяся служанка поставила перед ним поднос с ещё скворчащим гусём, покрытым золотистой коркой и испускающим просто умопомрачительный запах. Перед Милзи возникла мисочка с кусочками мелко порезанного мяса и блюдечко с молоком. Благосклонно мяукнув, кошка атаковала пищу и, глядя на неё, Флозерин принялся за гуся. Чуть позже перед ним появилась большая глиняная кружка, над которой колыхалось облако пены. Сумев лишь кивнуть в знак благодарности, эльф приложился к бокалу.
Пиво было выше всяких похвал!
Когда от гуся остались лишь кости, Флозерин, сыто отдуваясь, отодвинул поднос и сделал знак, что хочет расплатиться. Обслуживающая его девушка тут же оказалась рядом, уже без опаски глядя на него и старательно вылизывающуюся кошку.
– Сколько, я должен?
– Четверть марки серебром, кьер, – прощебетала она, чётким движением подхватывая посуду.
Порывшись по карманам, Флозерин оставил на столе полмарки и, кивнув бармену, вышел на улицу. Представив лицо служанки, увидевшей свои чаевые, он неожиданно пришёл в ещё лучшее расположение духа. За то время, что он насыщался, солнце успело опуститься ещё ниже, так что следовало поторапливаться, чтобы успеть и к Кошачьей Леди, и к себе домой. Оставаться на тёмных улицах в этот раз ему не хотелось.
Как только Флозерин вошёл в ворота кошачьего дома, Милзи, сонно дремавшая у него на руках, спрыгнула на дорожку и умчалась в дом. Миновав кусты и в очередной раз полюбовавшись на буйство красок, эльф остановился перед домом, ожидая приглашения.
– Умный мальчик, – раздалось сзади, и эльф приложил сверхусилие, чтобы не взвиться вверх на несколько футов.
Как она оказалась сзади?! Почему он её не услышал?!
По–видимому эти вопросы так ясно отпечатались на его лице, что Кошачья Леди рассмеялась низким грудным смехом, так не вязавшимся со всем её обликом, и сделала приглашающий жест.
