— Ну, вот мы и дома! — сказал Бенёвский, перелезая через борт, и уж тут все заорали, как бешеные.
Я тоже пожала полковнику руку — не уверена, что решилась бы вот так, без оружия, прийти к врагам с миром. Хотя сама мысль о том, что теперь у дикарей оружие есть, да еще автоматическое, немного портила мне впечатление от праздника.
— Они с радостью приняли все подарки! — рассказывал счастливый Бенёвский. — Теперь мы подружились. Я рассказал им о Либерталии. Конечно, лишь насколько позволяли наши языковые проблемы… Но они поняли многое! Им интересно, они готовы принять Республику на своей земле, а потом, я думаю, с радостью станут ее гражданами. Конечно, пока они еще слишком недоверчивы, поэтому я пообещал им еще подарков. Прежде всего их интересует оружие, любое. Что поделать, это народ воинов. Но зато они честнее торговцев, так всегда бывает!
Моррисон оглянулся на меня. «Ага, — подумалось мне, — Рыжий малость успокоился и стал соображать. Отдавать свое оружие врагам совсем не хочется, да, боцман?». Но даже я еще не знала всего. С тем же радостным выражением лица полковник сообщил нам еще более интересную новость.
— Они хотят увидеть Храм! И я очень рад их интересу, потому что посещение Храма рыцарей свободы изменит их навсегда, мы по-настоящему подружимся и станем своими на Мадагаскаре. Но они недоверчивы. Это естественно, как я уже сказал, от белых к ним никогда не приходило добро. Поэтому наши новые друзья разместят на «Ла Навидад» отряд из тридцати воинов. Не вижу в этом ничего плохого. Людям надо верить, ведь я уже доказал вам это, а?
Вот тут уж у моих пиратов лица вытянулись. Личное геройство прекрасно, но это дело одного Бенёвского. А впускать на корабль три десятка головорезов и ставить под угрозу жизни всех… Все больше голов поворачивалось ко мне с немым вопросом в глазах. А мне тоже стало невесело — чуда не произошло.
— Бенёвский, это неприемлемо, — сказала я. — На корабле не будет чужаков.
— Они могут нам с починкой! — взвился он. — Откуда в вас такое недоверие? Кто-то ведь должен первым протянуть руку, чтобы закончить войну! И нам, как более цивилизованным людям, пристало сделать это первыми. Тем более, на нас лежит тень чужой вины. Этих людей грабили и убивали пришельцы! Единственное, о чем они просят до начала починки — это впустить их на корабль. Тогда и мы сможем ходить к ним в лес, это же нормальные добрососедские отношения!
Я посмотрела на Моррисона. Боцман вздохнул и стянул с головы шляпу, будто был в чем-то виноват перед Бенёвским.
— Полковник, сэр! А если они решат нарушить договор? Имея этих парней на борту, нам не отбиться. Они же дерутся как черти! А в тесноте нам и мушкеты не помогут! Простите, сэр.
— Тогда я должен сказать вам, друзья, еще одно, — Бенёвский помрачнел. — Мы видели лодки, они пришли сегодня по реке. Большие лодки. Ночью они будут штурмовать нас и с лодок тоже. Мы окажемся в кольце.
Да, это действительно была скверная новость. Если так, то даже наша идея вечером уйти на шлюпках может провалиться, и следовало что-то делать срочно. Но «Ла Навидад»! Я погладила доски палубы, на которой сидела. Видимо, нам скоро придется проститься. И тогда я подожгу корабль, потому что если «Ла Навидад» не будет моим, то он не будет ничьим.
— Проще говоря, — продолжал полковник, — у нас нет выхода. Или мы верим дикарям, и тогда, я уверен, все будет хорошо. Или мы продолжим вести себя с ними как враги, и тогда нам конец. Я предлагаю всем определиться до вечера, потому что я и мои люди уйдем в лес. Каждый может присоединиться. Капитан Кристин! Я думаю, многое зависит от вашего мнения.
— Корабли! — Моррисон вскочил на ноги, натягивая шляпу. — Марсовый, какого дьявола ты еще сидишь! Наверх!
— Не нужно! — бинокль Бенёвского был еще у меня, и я взбежала на кормовую надстройку. — И отсюда все разглядим.
Это были те два восточных кораблика, которым мы помогли у мыса Доброй Надежды. Они подошли настолько близко, что в бинокль я разглядела следы от ядер на их бортах. Значит, они все-таки настигли злополучного «Дона Жуана как его там».
— К бою!
