Глава LXXXI. «Прыжок еврея»
Дорога проходила по весьма неровной местности. То приходилось ехать по узкой долине у морского берега, то вдруг дорога шла по извилистой тропинке над крутым оврагом.
В таких местах приходилось ехать по одному, и мавр постоянно заботился, чтобы невольники не упали с лошадей. Во время полуденной остановки для отдыха лошадей кру перевернул плоский камень и обнаружил под ним огромного скорпиона. Негр сделал в песке ямку вершков шести в глубину и пяти или шести в диаметре и вогнал туда ядовитое насекомое. Потом отправился разыскать еще несколько пауков, чтобы первому не скучно было одному сидеть в тюрьме, как он выразился.
Почти под каждым камнем находилось по одному и больше скорпионов. Кру всех их вогнал в ту же ямку, где сидел первый. Когда в стенах темницы набралось до дюжины пленников, которые никак не могли выбраться, негр взял палку и стал дразнить их. Рассвирепев от такого обращения, скорпионы затеяли смертельный бой между собой. Белые невольники с таким же любопытством следили за этим зрелищем, как и за дуэлью, происходившею утром между двумя арабами. Другими словами – они не брались сказать, что было хуже.
Дуэль между двумя скорпионами начиналась яростной стычкой с обеих сторон: каждый старался запустить свои клешни в другого. Когда одному удавалось захватить в свою власть противника, тот изворачивался как мог, вероятно, прося пощады, но все было напрасно – скорпионы не знают жалости. Враг спешил вонзить свое ядовитое жало и несчастный противник падал замертво. Когда все скорпионы были убиты, кроме одного, кру прикончил оставшегося победителя ударом палки. На упрек Гарри за такую несправедливую жестокость негр отвечал:
– Обязанность каждого человека – убивать скорпионов.
К вечеру караван доехал до места, называемого «Прыжок еврея». То была узенькая тропинка, идущая по самому краю горы, а под горой расстилалась морская бездна. Дорога была не шире четырех или пяти футов и тянулась на полмили. Направо уходила отвесная стена утесов, в иных местах вздымавшихся на несколько сот футов. Налево, футах в четырехстах простирался Атлантический океан. Нет спасенья для того, кто упал бы с этой вершины – только один Бог мог спасти несчастного. Ни кустарника, ни деревца, за которое падающий мог бы ухватиться.
Кру и прежде ездил по этой дороге и потому хорошо ее знал. Он рассказал товарищам, что по этой тропе никто не ездит в сырую погоду, потому что тогда опасность почти неминуема. Зато в засуху она избавляет от томительного объезда в семь миль вокруг горы. Называется же эта пропасть «Прыжком еврея» по следующему случаю. Как-то раз большому количеству евреев потребовалось совершить этот переход, и случилось это ночью. Вдруг навстречу им попался многочисленный отряд мавров. Ни тем, ни другим нельзя было отступать. Произошло столкновение, много людей с обеих сторон было сброшено в пропасть. При этом погибло столько же мавров, сколько и жидов, но мавры прозвали это место «Прыжком еврея», и это наименование сохранилось до настоящего времени.
Прежде чем пуститься чрез этот опасный переход, Раис-Мурад благоразумно удостоверился, не едет ли кто навстречу. Он стал кричать во все горло и, не получив ответа, поехал вперед по краю, но сначала предупредил своих спутников, чтобы они более доверялись инстинкту своих лошадей, чем себе. Два мавра ехали позади белых невольников, присматривая за ними.
Когда все уже выехали на узкую тропинку, идущую по краю бездны, лошадь под Гарри Блаунтом внезапно испугалась. Кобыла была молодая, недавно объезженная на пустынных равнинах, и никогда еще не бывавшая в горах. Другие кони взбирались чрезвычайно осторожно, а лошадь под Гарри вдруг остановилась, отказываясь идти вперед. В подобном месте всадник имеет все основания встревожиться поведением своего скакуна, и Гарри собирался уже соскочить наземь, как животное вдруг попятилось, словно намеревалось совершить поворот направо кругом и скатиться вниз.
Молодой англичанин располагался позади всех товарищей, и как раз за ним ехал мавр. Испугавшись за свою жизнь, мавр ударил ружьем заупрямившуюся лошадь, чтобы заставить ее идти вперед. Вмиг несчастное животное словно обезумело и, поскользнувшись, очутилось задними ногами над самым краем пропасти, раскачиваясь всем телом над бездной, а вместе с ней и всадник, уцепившийся за ее шею.
