– Надежды на любовь, на ее любовь, – сказал он с горечью.
Невидимый голос чуть дрогнул:
– Любовь? А она вам нужна?
– Любовь – это словно новая жизнь, – объяснил пират. – Василиса всегда такая веселая, а я давно утратил способность радоваться и только рядом с ней вспоминаю, что это такое. Все больше и больше я становлюсь машиной, бездушным киборгом, а что отличает меня, допустим, от Грохотуна? Только способность любить и страдать.
Неожиданно капитан умолк, человеческая половина его рта горько дернулась, и он стукнул себя кулаком по ладони.
– Я совсем спятил, если разговариваю сам с собой!
– Нет… подождите, капитан! Допустите хоть на минуту, что она тоже вас любит? Что тогда? Однажды вы подарили ей всю Вселенную, все эти звезды, когда вытащили ее с песчаной планеты, – вновь услышал капитан знакомый голос, которым звенел, казалось, сам воздух.
Но не успел он ничего ответить призраку, как дверцы лифта вновь разъехались и оттуда выскочила Лависса.
– Где она? Она здесь была? – завопила девочка, с подозрением осматриваясь.
– Кто «она»?
– Да невидимая Василиса!
– Невидима я?
– А я о чем говорю? На этой планете такая дурацкая пыль! Если примагнитится к скафандру, лучи проходят насквозь и человека не видно! – выпалила Лависса.
Крокс озадаченно уставился на девочку, а она, словно почувствовав что-то, пытливо спросила:
– Вы ни с кем не разговаривали? Точно? И странного ничего не происходило?
В пирате словно поднялась и опала огромная волна. Ему вдруг сложно стало усидеть на месте, и он решительно встал. Больше всего в эту минуту ему хотелось вновь остаться наедине с тем голосом.
– Иди в свою каюту, Лависса! Мне нужно заняться ремонтом! – строго сказал он светловолосой девочке.
Капитану Кроксу несложно было скрыть замешательство. Механическая половина его лица была неподвижна, а человеческой он давно привык не выражать своих эмоций. «С таким лицом, как у вас, хорошо играть в космический покер! Вы постоянно в маске, даже когда маски на вас нет!» – заявил как-то попугай.
– Значит, мне идти в свою каюту? Так-так! – не на шутку оскорбилась Лависса. – Если я вам не нужна, зачем было меня красть?
– Кто тебя крал? Ты сама на планетоходе примчалась, только покрышки визжали! – усмехнулся пират.
– Это было недавно! А зачем было меня похищать тогда, давно? Помните, вы напали на правительственный корабль, а когда отец предложил за меня выкуп, не взяли его?
Крокс крупными шагами заходил по рубке. Он не хотел отвечать, но Лависса ждала, и не ответить было нельзя.
– Мне самому сложно объяснить этот поступок, – медленно, словно нашаривая в пустоте слова, заговорил капитан. – С одной стороны, мне хотелось немного проучить твоего зазнавшегося отца, а с другой – ты напомнила мне мою дочь. Она погибла вместе с моей женой, а я был слишком далеко, на другом конце Галактики, и не смог спасти их.
Лависса замерла, боясь, что пират перестанет быть искренним и вновь замкнется. Никогда прежде он не заговаривал с ней о прошлом.
– А ваша дочь… она очень была похожа на меня? – осторожно спросила она.
Пират с усилием кивнул. Он подошел к навигационному кубу и, встав спиной к Лависсе, облокотился о куб. Капитан не мог видеть, что прямо перед ним, за кубом, стоит Василиса и неотрывно смотрит на него и слушает.
– Волосы у нее были не такие, как у тебя, а темно-русые, но в остальном вы очень похожи. Ей было столько же, сколько тебе, – двенадцать, когда все произошло. Тогда шла война, и порой среди воюющих сторон встречались мерзавцы, которые расстреливали беззащитные базы. Иногда это были спятившие роботы, но чаще люди. И моя жена и дочь были на одной из таких баз, а я воевал в соседней Галактике. Выполнив задание, я вернулся и узнал, что произошло. Отдельные осколки были разбросаны на полмиллиона километров: от прямого попадания атомной торпеды на базе взорвался реактор, и все погибли почти мгновенно. Тогда точно что-то оборвалось внутри меня. Лет пять после этого я мстил: уничтожал вражеские корабли десятками, все старался отыскать того, кто торпедировал базу, но не знаю, нашел ли.
– Именно тогда вы стали тем «грозным капитаном Кроксом»? – тихо спросила Лависса.
