Найдешь какого-нибудь из эписитиев,
От даровых обедов всех раздувшихся,
Себя атлетам вместо чучел кожаных
Лупить всегда любезно предлагающих.
И Ферекрат в "Старухах" [Kock.I.153]:
- Ты, Смикитион, на службу эписития
Не поспешишь пойти?
- А это кто при вас?
- Он чужестранец, и его повсюду я
Вожу с собой, заведует глотанием.
И в самом деле, эписитиями называли поденщиков, работающих за кусок (247) хлеба. Платон в четвертой книге "Государства" [420а]: "Да, и вдобавок в отличие от остальных они служат только за хлеб (ε̉πισίτιοι), не получая сверх него никакого вознаграждения". Аристофан в "Аистах" [Kock.I.504]:
Подашь на негодяя в суд, а он тебе
И выставит двенадцать лжесвидетелей
Из собственных нахлебников (έπισίτιοι).
Эвбул в "Дедале" [Коск.II.172]:
Без платы хочет оставаться он при них,
Как эписит.
51. В пьесе "Упряжка" (так звали гетеру) Дифил упоминает имя [b] Еврипида (так назывался один бросок при игре в кости), {126} одновременно смеясь и над поэтом, и над параситом [Kock.II.565]:
{126 ...имя Еврипида (так назывался один бросок при игре в кости)... — Самый удачный бросок при игре в кости, когда выпадало 40 очков, получивший свое имя по некоему Гевриппиду (’Ευριππίδης), одному из Сорока, — судейской коллегии, разбиравшей мелкие денежные тяжбы в аттических демах. Помимо совпадения чисел (40 очков и 40 судей) сыграло роль созвучие его имени с выражением «удачно бросить» (ευ̃ ρ̉ίπτειν). Трагик Еврипид здесь вовсе не при чем.}
- Бросок удачный вышел.
- Как любезен ты!
Поставь-ка драхму.
- Вот, уже положена.
- Вдруг выйдет Еврипид?
- Но никогда еще
Он женщин не спасал. В своих трагедиях,
Не знаешь разве, как он ненавидит их?
А параситов он всегда любил. Вот пишет же:
[с] "Тот муж, что приобрел богатство {127} и троих
{127 Тот муж, что приобрел богатство... — Из трех стихов, преподносимых как фрагмент трагедии Еврипида, Еврипиду принадлежат первый (недошедшая трагедия «Антиопа», фр. 8) и третий («Ифигения в Тавриде». 535). Гневные слова, будто бы обращенные трагиком к человеку, плохо относящемуся к нахлебникам, на самом деле Ифигения говорит об Одиссее, которого она ненавидит, как и всех, ради чьего отплытия в Трою она была принесена в жертву («Ифигения в Авлиде»).}
По крайней мере не кормил нахлебников,
Да сгинет на чужбине неоплаканный!"
- Откуда это, подскажи.
- Тебе-то что?
Рассматриваем мысль, а не трагедию.
Во второй редакции этой же комедии Дифил пишет о разгневанном парасите [Kock.II.566]:
- Разгневан он? Вот это новость! Сердится
Наш парасит?
- О нет! Намазал желчью стол {128}
{128 Намазал желчью стол... — Параситу не свойственно сердиться. Проявленное им раздражение (желчь) воспринимается другими как желание порвать с ролью прихлебателя.}
И от него бедняга отучается,
Как от груди младенцы.
[d] И далее [Kock.II.566]:
- Не раньше, лишь тогда начнешь нахлебничать.
- О униженье ремеслу! Припомни же:
Должно быть параситу место сразу же
За кифаредом.
И в комедии, озаглавленной "Парасит" [Kock.II.562]:
Но заниматься парасита ремеслом
Не должно, не умея людям нравиться.
52. Менандр же в комедии "Гнев" утверждает, что друг не станет разузнавать о свадебном пире [Kock.III.106]:
[e] Кто воистину товарищ, тот не станет спрашивать,
Как иные, час обеда, или, что препятствует
Сесть за стол, не станет рыскать, где б урвать еще обед,
Дважды, трижды пообедать, на поминках посидеть.
В том же духе пишут Алекид в "Оресте", Никострат в "Богатстве", Менандр в "Пьянстве" и "Законодателе". Филонид же в "Котурнах" пишет так [Kock.I.255; ср.47е]:
Хоть голодаю (α̉πόσιτος), не терплю подобного. {129}
{129 Хоть голодаю... не терплю подобного. — Смысл такой: слушать твою игру готовы (за обед) только те, кто не может сам себя прокормить — «поденщики» (α̉πόσιτος), а не экоситы.}
Существует несколько имен, однокоренных параситу: это эписит, о нем уже говорилось [246f], экосит (питающийся самостоятельно, дома), ситокур {130} (дармоед), автосит (живущий на собственный счет); еще плохо-ед и мало-ед. Экосит упоминается Анаксандридом в "Охотниках" [Kock.II.144]:
{130 Ситокур — буквально «истребитель хлеба» (κείρω).}
