— Вот как? Интересно-интересно, ну-ка, пройдите к доске и расскажите всему классу, — историк сам заинтересовался таким поворотом дела.
И тут Максим решил устроить показательные выступления. Историю он знал и любил, любовь эта зародилась как раз в этой школе, и Михаил Семенович тогда сыграл в эттом не последнюю роль — историю он преподавал очень хорошо и предмет свой любил самозабвенно. А, кроме того, Макс запоем читал историческую литературу, начиная от художественных «Спартака» Джованьоли и «Батыя» Ивана Ле, потом переключившись после прочтения «Трех мушкетеров» Дюма на историю Франции от хроник «проклятых королей» до наполеоновских войн, и заканчивая уже в зрелом возрасте трудами Николая Костомарова, Льва Гумилева и Сергея Ключевского[21] по истории России. Так что знал гораздо больше того, что давала ему вначале школьная, а потом институтская программа.
«Ну, историк, щас ты у меня будешь бедный», — подумал Макс, привычно выходя к доске и беря указку.
Класс в недоумении молчал. Никто не ожидал от новенького подобной дерзости, да и его отношение к Трифонову всех шокировало, ведь тот в классе был, что называется, царем горы, хотя и был самым мелким. Но самым шкодливым.
— Итак, если мы говорим об истории, то должны опираться, прежде всего, на факты, правильно? — Зверь задал вопрос как бы классу, но, понятное дело, обращался к учителю.
— Все верно, если есть таковые, — попробовал сразу же уточнить Гугель.
— Что такое факты? Это археологические раскопки и сведения современников, — Макс нисколько не стушевался. — Не буду сейчас много говорить про археологию, я не так в ней хорошо разбираюсь, но вот по поводу свидетельств современников кое-что мог бы сказать. Кроме Нестора-летописца, который писал свою знаменитую «Повесть временных лет» в XI столетии и не мог сообщить подробности о татаро-монгольском нашествии, которое произошло позднее, есть и другие летописи, которые как раз рассказали и о Несторе, и о его повести. Это Лаврентьевская летопись, первая Новгородская летопись и Ипатьевская летопись. Но они датируются примерно XIV и XV веком, то есть были написаны гораздо позже этого самого нашествия.
— Позвольте Вас перебить, юный коллега. Вы занимаетесь в каком-то историческом кружке? Откуда такие обширные знания? — историк был просто ошарашен.
— Да, и в кружке занимался, и был хороший преподаватель, мой дядя, — сразу же выдал домашнюю заготовку Макс. — Я продолжу?
— Конечно, конечно, мне очень интересно? А вам? — Гугель обратился к классу.
Нестройное «дааааа» его воодушевило, и он махнул Максу рукой, мол, продолжай.
— Так вот, все эти летописи нельзя считать свидетельствами современников, поскольку писались позже описываемых событий, а не во время их. А если собирать именно свидетельства тех, кто жил в то время, то они часто противоречат друг другу. Поэтому вначале о фактах.
Первое — никаких монголов в монголо-татарском нашествии не было, потому что не было тогда такой страны — Монголия. И нации такой тогда тоже не было. Были хунны, ойраты, мэргэды, татары, баяты, баргуты и еще около полусотни разных народностей. Которые уже потом стали предками современных монголов. К которым сегодня относят себя не только монголы, но и буряты, калмыки, хазарейцы и еще около 10 миллионов человек по всему миру, из которых только 3 миллиона проживают в нынешней Монголии. А в то время на Руси не знали никаких монголов, зато хорошо знали соседствующих со славянскими племенами кипчаков и полдовцев.
И если бы действительно какие-то монголы завоёвывали и грабили Русь и Европу, то остались бы какие-то свидетельства: обычаи, культура, да и вообще — хоть какие-то примеры именно монгольского воинского вторжения, например, оружие. Но этого нет.
Макс немного перевел дух и посмотрел на учителя. У того, что называется, отвисла челюсть.
— Вот смотрите. Все мы знаем словосочетание «булатный клинок». То есть, особого вида сталь, которую, как гласит легенда, закаляли не в воде, а на ветру. Так? — он посмотрел на историка.
Гугель кивнул.
— Совершенно верно, но я не понимаю, к чему Вы, молодой человек, клоните?
