Пионер, 1949 № 02 - страница 4

- Не удалось нам досыта наговориться, Сашук: вызывают на совещание. Но я даю тебе слово, как-нибудь урву время, и м)ы с тобой улизнём покататься на лыжах. За город,.в лес. Подальше. А завтра, Саша, я делаю доклад в Академии наук. Пора обнародовать результаты десятилетней работы, - сделать выводы. Лестные выводы для нашей науки. Ещё один шаг вперёд. Этот шаг снова сделали мы, советские люди, - вот в чём гордость!

Под окном, во дворе, загудела машина. Мама подошла к Саше, взяла в ладони его голову и, откинув, заглянула близко в глаза. Должно быть, что-то она увидела в глубине его глаз, что смутило и испугало её.

- Что с тобой, Саша?

Под окнами надрывался гудок.

- Мама! Ты опоздаешь! - закричал Саша п преувеличенном страхе. - Собирайся живей!

Саша торопил её, суетился и никак не мог успокоиться, пока за ней не захлопнулась дверь.

А оставшись один, он прислонился лбом к косяку книжной полки и перевёл дыхание, словно только что свалил с плеч тяжёлый мешок.

- Костя, ой так и сказал: «Мой вольтметр, не отдам»? - спросила строго Юлька.

- Да нет же! - воскликнул Костя с досадой, удивляясь странной непонятливости сестры. - Вовсе нет. Саша не хочет дарить вольтметр вместе с классом. Он хотел от себя. И чтоб все его восхваляли.

- Ну?

- Что, ну? Ребята обиделись. Как ты думаешь: Надежде Дмитриевне приятнее было бы, если бы весь класс подарил? Все так ждали, надеялись, что будет сюрприз. И вот всё сорвалось. И вообще…

- Что вообще? - нахмурилась Юлька. Костя мрачно смотрел в сторону, избегая

взгляда сестры.

- Я разочаровался в Саше. Он оказался совсем другим человеком.

- Ты уверен? - холодно спросила она.

- Да что ты так за него заступаешься? - рассердился Костя. - Никакого самолюбия! Он же напал на тебя!

Юлька спокойно возразила:

- Не он - я на него напала. Теперь мне понятно, почему он не был на сборе. Костя, каким Саша оказался «другим» человеком?

- Таким, что когда делается общее дело, на него не очень можно надеяться, - резко ответил Костя.

Они замолчали. Юлька уныло накручивала на палец прядку волос, упавшую из-за уха.

- Знаешь, что говорил Ключарёв? - сказал Костя, решившись, должно быть, до конца раскрыть Юльке глаза на их бывшего друга. - Он говорил: если бы мы были не просто седьмым «Б», а «Молодой гвардией» во время войны, приняли бы Сашу после этого случая, как ты думаешь?

- Какой ужас! Наверное, нет, - шопотом ответила Юлька.

Она сидела на кровати, обхватив колени руками, и внимательно смотрела на брата. Она вместе с ним обвиняла товарища и хотела его оправдать.

- Что же будет?

- Не знаю, - вяло ответил Костя. - Ребята ему не простят.

- А ты?

- Мне Сашу жалко. И я… Снова молчание и новый вопрос:

- Вы считаете его эгоистом?

- Эгоистом.

- И несознательным?

- Да.

- А я знаю сто случаев, когда Саша был не эгоистом и очень сознательным.

- И я знаю, - грустно согласился Костя. -Но в этот-то раз…

Чувствуя, что сердце брата начинает оттаивать, Юлька просительно заглянула ему в глаза:

- Костя! Не может быть, чтоб вдруг в один день Саша навсегда изменился в противоположную стороьу!

Костя молча рассматривал незатейливые узоры на ширме. Юлыка вздохнула. Это был вздох человека, который теряет надежду.

- Воскресенье. Саша один. Может быть, он заболел? Позвонить ему, Костя?

Костя остался закованным в броню равнодушия:

- Не бывает, чтобы в таких случаях обязательно заболевали.

Юлька встала и, опустив голову, долго что-то напряжённо обдумывала.

- Мне всё ясно, - сказала она, раздельно выговаривая слова. - Один человек страшно ошибся, - она сумрачно посмотрела на брата. - И все сразу от него отвернулись, и даже его лучший друг. Не понимаю!… - Юлька пожала плечами.

- Что должен делать лучший друг? -спросил нерешительно Костя.

- Узнать! Расспросить! Помочь! Посоветовать! - гневно крикнула Юлька. - Может быть, Саша раскаивается? И… может, он всё-таки не «другой» человек, а просто ошибся? И тогда… Слушай-ка, Костя, если даже его завтра не примут в комсомол, после ведь могут принять? А если мы не поддержим, вдруг он навсегда упадёт духом? Давай, Костя, пойдём?