В синих «жигулях», стоявших под парадным, сидел очень вежливый шофер.
Он же проводил Виктора к редактору.
– Игорь Львович, – представился редактор, протягивая руку. – Рад познакомиться.
Редактор был больше похож на постаревшего спортсмена, чем на газетчика. Может, так оно и было, но, правда, в его взгляде сквозила эдакая ирония, которая возникает скорее от ума и образования, чем от длительных тренировок в спортивном зале.
– Присаживайтесь! Коньячка? – Он сопроводил свои слова барским жестом.
– Нет, спасибо. Если можно кофе… – попросил Виктор, усаживаясь в кожанное кресло, стоявшее перед широким «офисным» столом.
Редактор кивнул. Потом снял телефонную трубку и сказал в нее: «Два кофе».
– Знаете, – снова заговорил он, примериваясь к Виктору дружелюбным взглядом, – мы вас тут совсем недавно вспоминали, а вчера заходит ко мне наш Борис Леонидыч – завкультурой – и говорит: «Гляньте-ка одним глазом!»
И протягивает мне ваш рассказик. Хороший рассказик… И тут я как раз вспомнил к чему это мы о вас говорили. Вот и решил познакомиться…
Виктор слушал и вежливо кивал. А Игорь Львович, выждав паузу, улыбнулся и продолжил.
– Вы, Виктор Алексеевич, хотели бы у нас работать?
– А что надо будет писать? – спросил Виктор, в душе заранее испугавшись новой журналистской каторги.
Игорь Львович хотел было ответить, но тут зашла секретарша с подносиком, поставила на стол чашечки с кофе, сахарницу. Редактор задержал слова, как дыхание, и подождал, пока секретарша выйдет.
– Тут дело конфеденциальное, – сказал он. – Нам нужен талантливый автор некрологов, мастер короткого жанра. Чтобы емко, коротко и довольно необычно. Понимаете? – он взглянул на Виктора с надеждой.
– То есть я должен буду дежурить в редакции на случай чьей-нибудь смерти? – негромко и осторожно спросил Виктор, словно боясь услышать утвердительный ответ.
– Конечно, нет! Работа намного интереснее и ответственнее – надо будет создать с нуля картотеку «крестиков» – так мы здесь некрологи называем – на еще живых людей, от известных депутатов и бандитов до деятелей культуры. Но я хотел бы, чтобы вы писали так, как еще никогда о мертвых не писали. По вашему рассказу мне кажется, что вы сможете!
– А как с оплатой? – поинтересовался Виктор.
– Начнем с трехсот долларов, график работы – свободный. Но я, конечно, должен быть в курсе: кто у нас в картотеке. Никакая случайная автокатострофа не должна нас застать врасплох! И еще одно условие. Вам придется писать под псевдонимом. Это кстати и в ваших интересах.
– А какой псевдоним? – скорее сам себя, чем редактора, спросил Виктор.
– Придумайте сами, но если не придумается, можете подписывать пока «Группа товарищей».
Виктор кивнул.
Дома перед сном Виктор пил чай и думал о смерти. Думалось ему легко.
Да и настроение у него было славное, скорее для водки, чем для чая. Но водки не было.
Ему предложили замечательную игру. И хотя Виктор еще не знал, как будет выполнять свои новые обязанности, предвкушение чего-то нового и необычного уже заполнило его чувства. А за закрытой дверью в кухню по темному коридору бродил пингвин Миша, время от времени тыкаясь в закрытую дверь. В конце концов Виктор почувствовал себя виноватым и впустил Мишу.
Миша остановился около стола – его почти метрового роста хватало, чтобы обозревать все, что находилось на столе. Он посмотрел на чашку чая, потом перевел взгляд на Виктора. Посмотрел на него проникновенно, как умудренный опытом партийный функционер. Виктору захотелось сделать пингвину что-нибудь приятное и он пошел в ванную, пустил холодную воду. Пингвин сразу пришлепал на звук льющейся воды и не дожидаясь, пока ванна наполнится, перегнулся и свалился в нее.
Утром Виктор заехал в редакцию «Столичной», чтобы получить от главного редактора пару практических советов.
– Как отбирать героев? – спросил Виктор.
– Проще простого. Посмотрите, про кого пишут газеты. Можете и сами искать и выбирать – родина ведь не знает всех своих героев – многим нравится оставаться инкогнито…
Вечером, накупив всевозможных газет, Виктор вернулся домой и уселся за кухонным столом.
Первые же газеты дали ему пищу для размышлений и он, подчеркнув в них фамилии Очень Важных Персон, стал переписывать их для работы в общую тетрадь. Работы предстояло много – только из нескольких газет он выписал около шестидесяти фамилий.
