– Ты далеко не все обо мне знаешь, – загадочно сказал Вениамин. – Я давно готовлю тебе сюрприз. От тебя сейчас зависит, какой он будет, приятный или нет. Варя, этому давно пора положить конец, – сказал он с угрозой. – Я хочу доказать, что я – мужчина.
– Уже доказал, – она с усмешкой кивнула на использованный презерватив.
– Я знаю, что тебе неловко: она твоя подруга, – продолжал давить муж. – Я с ней сам завтра поговорю…
Вот почему ей сегодня так не хотелось просыпаться.
Она представляла себе этот разговор! Вениамин тоже далеко не все знает. Если они с Марьяной пойдут на откровенное выяснение отношений…
Она невольно вздрогнула. У мужа, оказывается, есть секреты! Но и Марьяна не подарок. О! Веньку тоже ждет открытие! И какое!
А утро было сказочное! Варя, как всегда, проснулась первой. Как же она обожала эти сладкие минуты, когда над островом, словно угли в камине, разгорался рассвет! Еще немного – и оттуда полыхнет жаром. Но сейчас впереди еще целый день, и пока все остальные спят, можно не торопясь насладиться каждым мгновением отпуска. Люди-жаворонки собирают серебристые капельки утренней росы с едва раскрывшихся цветков, а в ней, похоже, таится секрет вечной молодости. Она очень уж быстро высыхает, эта роса, ведь солнце палит нещадно. Но кто успевает застать рассвет, проплыть в одиночестве по золотой дорожке к восходящему солнцу, окунуть лицо во влажные спросонья цветы и вдохнуть свежий утренний воздух, еще прохладный, насквозь пропахший морем, – тот успеет всегда и везде.
В соседнем бунгало шторы были задернуты, Марьяна еще спала. Она, в отличие от Вари, жаворонком не была. Не торопился вставать с постели и муж. Варя накинула небесно-голубое шелковое парео и отправилась совершать свой утренний обход. Навстречу радостно вышагивали по белоснежному песочку такие же ранние пташки, все улыбались. Встречались и любители бега, остров постепенно просыпался.
Варя шла по самой кромке бирюзовой воды, аккуратно обходя обломки мертвых кораллов. Погода была дивная, грозовые тучи ушли, и февраль теперь был похож на тот самый мальдивский февраль, на который, как бабочки на огонь, слетаются толпы туристов. Лазурная гладь и такой же гладкий, без единой складочки берег, будто застеленный накрахмаленной скатертью. Пожалуйте, гости дорогие! Пальмы – как нарисованные, каждая готова позировать для глянца. Не пальмы, а сплошь – фотомодели! Варя с улыбкой посмотрела на сидящую в шезлонге цаплю. Еще одна фотомодель. Даже не пошевельнется, когда мимо проходят люди, она здесь хозяйка.
– О! Сорри! – она зазевалась, глядя на цаплю, и чуть не столкнулась с бегущим по берегу мужчиной. Это ей надо было извиняться, а не ему.
– Хау а ю? Олл райт?
Он остановился и участливо на нее смотрел. И тут Варя сообразила: да это же иностранец, который помог ей нащупать ногами дно в тот первый день, когда она едва не утонула! Надо же! Узнал!
Он был рыжий, белокожий, весь усыпанный мелкими веснушками, как сдобная булочка маком. И, само собой, обгорел. Спина и плечи красные, ноги так просто алеют, будто садовые маки, особенно щиколотки. Варя покачала головой: разве так можно? Он понял и виновато улыбнулся. Варя торопливо подхватила парео. Стоит перед незнакомым мужчиной в одном купальнике, словно демонстрирует свои прелести! А он, между прочим, бикини, этот купальник, и чашка пуш-ап, отчего Варина грудь лежит в бюстгальтере, как на подносе. Упругая, аппетитная, покрытая ровным золотым загаром. Рыжий туда и смотрит.
– Гуд бай! – «Ай эм меридж», – хотелось добавить ей. Замужем, мол, нечего так смотреть. Но тут снялась с шезлонга цапля, словно ревнуя рыжего к Варе.
Все правильно: королева здесь – природа. Флора и фауна. А все остальные дамы лишь ее свита, в бикини они или даже без. Рыжий иностранец все понял и, улыбаясь, проводил взглядом цаплю, которая, пролетев пару-тройку метров, уселась на выступающий из воды камень и опять замерла. А Варя пошла дальше.
Здесь, на южной стороне, начинались волнорезы. Они немного портили вид, зато с них можно было наблюдать, как несколько рифовых акул, объединившихся с крупными тунцами, загоняют стаю мальков для совместной трапезы. Акулы, похожие на торпеды, серыми тенями проносились вдоль берега, людей они к себе близко не подпускали. Зато кадры с волнорезов получались классными!
