С выводами я не ошибся, зато в вопросе религии был нулём. Стыдно сказать, но поп первым делом войдя в дом, поприветствовал меня. Я же ответил ему в тон, но недоумения вроде бы не вызвал. Закончив приветствовать, поп довольно живо и добро завёл разговор:
– Говорят люди, диковин у вас тут не счесть, да лепота редкая… – он осмотрел всё помещение, остановившись взглядом на камине, – да, правду говорят.
Я не нашёл чего ответить, а поп меж тем быстро прошёл внутрь, осматривая предметы. На ручках перьевых он остановился особо, попробовав написать что-то на кириллице с помощью стендовой ручки. Результат удовлетворил попа и тот, взглянув на цену, грустно вздохнул и отошёл. Я же, следя за ним, решил налаживать контакт с церковью. Очевидно, что денег у него не было столько, или было жалко, так что купить он себе не мог позволить. Остальные товары так же были осмотрены, опробованы и так далее. Кроме разве что женских духов его интересовало всё.
– А где такие делают? – спросил он, глянув на бумагу, которая лежала стопочкой на стенде.
– У моего друга, у нас, в царстве русском, – тут же соврал я. Попа ответ удовлетворил и он прошёл дальше, надолго зависнув около камина и около сервиза с церквями. Да, цена в пятьсот рублей была неподъёмна для отдельно взятого попа. Наш дом стоил тысячу талеров, то есть четыреста пятьдесят рублей. Правда, в него были вложены ещё море средств, но не об этом. Покупки такого порядка это дело архисерьёзное.
Решив, что пора расстаться с сервизом, я, прежде молча сопровождавший попа и дававший комментарии и ответы, влез первым:
– Понравилось, что вам, святой отец?
– Ох, – добродушно улыбнулся он в бороду, – всё понравилось. Правду люди говорят, хорошо у вас здесь и диковин не счесть.
– Понимаю, – улыбнулся я попу, – тогда примите в дар этот сервиз…
– Этот? – он ткнул, но не в сервиз, но в ценник, – нет, вьюнош, не стоит так. Дорожища то какая!
– Не согласен, – настоял я на своём, – я не обеднею, да и к тому же если не вам, то всей православной церкви в подарок.
– Если так… – тут же сдался поп, – красивые тарелочки то, картинка как писана… – Поп явно был доволен, но цена вопроса его смущала. Такие подарки просто так не делают – отдариться потом нечем, а дело другое если церкви. Правда, от церкви мне тоже нужны были кое-какие услуги, но ещё не время.
– Прокофий! – крикнул я помощника, который тут же показался в двери из подсобки, – Прокофий, там на стене стоит сервиз с храмами и монастырями.
Сервиз стоял отдельно в подсобке, завёрнутый и упакованный – как и все остальные, покупаемые нами, он был исключительно практичным и хорошо подходил к подаче на стол, и на стену можно было повесить, как тарель. Прокофий исчез и вернулся через минуту с деревянным ящиком в руках. Я вскрыл его и положил те торели, что были на витрине. Упаковав всё, приказал писцу отнести во двор, к экипажу. Поп, преисполнившись благодарности, тут же отвесил мне поклон. Не в пояс, конечно, но тоже нехило для его лет:
– Такие подарки отродясь только царь монастырю нашему дарил…
– Не стоит благодарности, святой отец, – я решил завернуть тему, – разве что будет у нас нужда какая в помощи божьей, помолитесь за нас, на том и благодарен вам буду.
– Честное слово, помолюсь, – сказал он, лучась добродушием, – а вы, молодой человек, в церковь то заходите… а то в нашем приходе вас я не припомню.
Я действительно не ходил в церковь, а святой отец продолжал: – и не вижу что-то ликов у вас в доме. Не иначе как католики?
– нет, что вы! – возмутился я наиграно, – православные мы. Не католики и не раскольники…
Поп смягчился, а я продолжил окучивать клиента, – вы тоже к нам заходите, святой отец. К слову, мы же не знакомы… – я представился: – Кирилл Синкерович, купец.
– Поп Иоанн, в миру Акакий. – представился он.
– Безмерно рад нашему знакомству, святой отец, – порадовался я. Знакомые среди духовенства были нужны и важны.
Акакий оказался мужиком умным, добродушным и исключительно набожным. Перед прощанием прочитал какой-то церковный текст, изобразив крест надо мной и тут же убыв на своём тарантасе, в которого были запряжены две довольно хилого вида, кобылы.
