Игорь ещё дал нам бухту стального троса – её с помощью ручной лебёдки мы затащили на борт флейта.
Оставил нас Игорь на пару с этим тросом с наказом приторочить его к барабану шпиля. Возможности для штатной буксировки судна иначе не было – крепления, более-менее унифицированного для буксировки, тут не было – в случае чего буксир мог брать судно, потерявшее ход, за якорь. Но поднимать его не было людей, поэтому и было решено действовать от обратного – перекинуть трос не с буксира на судно, а с судна на буксир, где его уже и закрепить соответствующим образом.
Процесс пошёл – мы смонтировали с помощью карабинов петлю и накинули её на большой деревянно-металлический барабан.
Пока не пришло время, осмотрели корабль. В длину он был сорок пять метров – вдвое больше нашей яхты, довольно вместительный. Весь такелаж и паруса лежали на палубе – покидая корабль, местные моряки демонтировали всё парусное вооружение, так что сейчас палуба была усеяна канатами, свёрнутыми парусами и всем прочим.
Проведя для себя увлекательную экскурсию по древнему кораблю, мы вышли на связь с Игорем. Он уже был готов принять трос – его мы так же, на лебёдке спустили вниз, на палубу нашего Афони, подошедшего практически борт-к-борту к флейту. Там Игорь уже быстро закрепил где надо тросы и через полчаса судно неспешно двинулось вперёд, вслед за яхтой.
То, что получилось из нашей хаты, можно со всей ответственностью назвать идеологическим предком русского поместья. Хотя национальной гордости, которую так часто поминают всякие СМИ в этом нет – под термином "русское поместье" или "русская усадьба" понимается разной степени ухоженности и гениальности маргинализм поместий Европы – смесь из итальянских, французских и английских элементов. Не всегда это выглядит хорошо, но как есть. Причина появления самих поместий и усадьб с исторической точки зрения обоснована – в конце восемнадцатого века, по указу царицы, аристократы лишились обязанности проходить госслужбу, между тем не потеряв в правах. Внезапно образовался целая прослойка населения – лентяи. То есть сидящие на своём "лене" – деньгах, приносимых поместьями, деревнями и прочей собственностью. С исторической точки зрения такое решение было фатальной ошибкой, которая стала началом конца для русской аристократии и монархии – титулованные бездельники занимались кто во что горазд, и хорошо если бизнесом – расцвели разные тайные общества и секты, в которых состояли и которые организовывали титулованные особы. Это не считая того, что появились своеобразные прожигатели жизни – им, при любом поведении и при любых действиях была обеспечена жизнь, так что деградация не заставила себя долго ждать. Балы, красавицы, лакеи, юнкера, салоны, рестораны, бордели, казино… естественная среда обитания. Уважения ни в моих, ни в Сашкиных глазах такие люди не имели – обычные бездельники, у которых энное количество титулованных предков и какие-либо предприятия в собственности, но, как правило, настоящими бизнесменами, озабоченными увеличением своей доли на рынке и повышением конкурентоспособности они не были – зачем, если на бухло и куртизанок и так хватает?
По моему попаданческому мнению это послужило началом конца для всей русской промышленности – если где-то в Америке, например, коммерсанты грызлись друг с другом, завоёвывали рынки и не имели тайных соглашений, искренне радуясь каждой отвоёванной у конкурентов крошке от общего пирога, то в России изначальный слой владельцев всех этих предприятий не имел достаточного стимула для развития конкуренции. Нет исторически широкого рынка сбыта – больше половины населения малоимущие и не могут себе позволить купить промтовар, а всё, что нужно аристократии можно импортировать из более развитых стран, что и происходило, только вместе с товарами импортировалась и культура, и образ жизни… Конкуренция так же умерялась подковёрными интригами аристократов и взаимными соглашениями – если между потенциально конкурирующими фирмами принадлежащими графу икс и князю игрек возникала серьёзная конкуренция, то всё заканчивалась только тем, что они делили "по братски" сферы влияния, либо более титулованный, состоятельный и обросший связями князь давил графа другими методами.
