Такие разные консерваторы
В любой властной структуре существуют течения, которые условно можно разделить на «консерваторов» и «прогрессистов». Одни хотят перемен, другие – не очень. Для темы этой книги нам более интересны вторые. Но и о первых стоит рассказать.
Вообще-то консерватизм – явление сложное. Одни не желают ничего менять, потому что им и так хорошо живется, другие подозревают, что перемены ни к чему хорошему не приведут. В России хватало всяких консерваторов.
Высшим государственным органом в начале царствования Николая II являлся Государственный совет. Он вполне соответствовал своему названию. То есть он мог только советовать.
Государственный совет не имел права законодательной инициативы. Он обсуждал те дела, которые ему предлагал император, выносил своё мнение. Окончательное решение оставалось за государем. Хотя реально Николай далеко не всегда вникал в то, что там решили. В конце концов, им виднее.
Эта структура была интересным учреждением. На практике одной из её функций было то, что она играла роль своего рода «отстойника» для разного рода государственных деятелей, которых просто отправить на пенсию неудобно, но использовать на реальной работе не стоит.
«Членами его назначались отставленные министры, генерал-губернаторы, послы, т. е. люди весьма пожилые и в большинстве для работы уже мало пригодные. Собственно для работы в Совете назначались в некотором количестве сенаторы, из наиболее выдающихся, однако и они не отличались молодостью, а со временем, так как звание члена Совета было пожизненным, переходили в разряд членов Общего собрания, т. е. увеличивали почти бесполезный балласт этого учреждения.
…
Конечно, среди членов Совета были и реакционеры, но таких было меньшинство. Значительно больше было индифферентов, применявших свои мнения к настроению верхов и больше всего опасавшихся оказаться не с тем мнением, с которым согласится верховная власть».
(В. И. Гурко)
А верховная власть это самое мнение само далеко не всегда имела…
Так что это учреждение являлось типичным болотом. В котором любая попытка реформы пресекалась хотя бы потому, что никому не нравилось нарушение спокойствия.
«Вообще в Государственном совете с необычайной яркостью и выпуклостью обнаруживались все особенности нашего государственного строя, напрасно именовавшегося самодержавным. В разрозненности министров, в их постоянных пререканиях, лишь редко проистекавших из-за личных счетов и видов, а основанных на различном понимании ими ближайших государственных задач, некоторые усматривали смягчение единоличного начала правления страной. Не раз приходилось слышать: “В этом состоит наша русская конституция”. Но это, по крайней мере, за последнее время, безусловно, неверно; фактически имелась кучка сменявшихся в пределах управления отдельными отраслями народной жизни олигархов и отсутствие единой, направляющей к заранее намеченной и ясно сознанной цели государственной власти. Олигархи эти в полном смысле слова расхищали государственную власть, превращая ее в нуль, так как и сами не могли себе присвоить хотя бы той части ее, которая относилась до дел, ими ведаемых».
(В. И. Гурко)
Но консерваторы подобного типа имелись не только в Государственном совете. В качестве примера можно привести двух весьма известных людей. Иван Логгинович Горемыкин, министр внутренних дел в 1895–1899 годах, председатель Совета министров Российской империи в 1906 году и в 1914–1916 годах.
Горемыкин являлся последовательным консерватором. Так, он выступал решительным противником любой сколько-нибудь серьезной аграрной реформы. Вообще-то против неё выступали многие. Как мы видели, для многих правых община являлась фетишем.
Но основа его консервативных взглядов заключалась в том, что этот человек был из тех, для которых главное – не особенно напрягаться. Ну, не хотелось ему лезть в конфликты – и он их старательно обходил. Собственно, о его деятельности никто ничего хорошего сказать не может. Разве что черносотенцы его любили. Но им-то особенно выбирать было не из кого. Горемыкина считали пустым местом и левые, и правые.
