Петр Хлебник - страница 2

Что, говорил? Моя взяла. Вот она Петрова милостыня. (Показывает хлеб.) Давай деньги мои.

Ну, брат, счастлив ты. Выиграл, угости за это.

Разбойники, разорили. Куда столько муки всыпали. Плати деньги. Режь. Царь. Цветы заиграли. Прощайте. (Затихает.)

Вот уже вечером третий день будет, а всё не лучше. Как бы не помер.

Здравствуй, девонька. Всё плачешь. Мужа хоронить хочешь. Не робей, не помрет. Не готов еще он. 30 лет деньги собирал, теперь столько еще лет надо деньги расшвыривать. Тогда только готов будет.

Будет тебе, Дунюшка, пустяки говорить. Поесть хочешь?

Не надо мне есть. Эй, старик, спишь, что ли?

Нельзя богатому внить в царство божие. Не пролезешь, зацепишься. А не пролезешь, в ад к муринам попадешь.

Тебе что нужно? И ты меня душить хочешь?

Успокойся, болезнь твоя пройдет. (Берет его за руку и усаживает на постель.)

Дурак, дурак, глупости делаешь, мое дело портишь. Не хочу смотреть. (Убегает.)

Держите его. (Ощупывает, остукивает и говорит про себя.) Здесь нет. Здесь начинается. Слышу, вот он. Этого я выгоню. Вся болезнь тут. Исцелишься, будь спокоен. Лежи смирно. (Вынимает стклянку, дает ему пить и передает жене другую, чтобы растирать его.) Вечером разотрите его. Вот так. (Врач уходит, жена за ним.)

Что же это? Это смерть. Чувствую, что умираю. Вот он и ангел за душой пришел.

Он говорит, исцелеешь. Какое исцеление, когда смерть. Боже мой, что же будет со мной там? Неужели правда, что нельзя войти богатому в царство божие? Неужели правда, что зачтется мне вся жестокость моя, что не давал я просящему, не жалел вдову, сироту, больного, убогого? Неужели это правда? Как же не понимал я этого? Лучше бы мне не половину, а всё отдать, чем итти теперь к этим черным. Вот они, вот они, уже тащат к себе мою душу. (Смотрит вверх.) Да, вот они, весы, на них будут вешать мои добрые и злые дела. Вот они принесли на одну сторону деньги, что я поотнимал у вдов и сирот, жалованье, что я не отдал рабочим, обиды, ругательства, побои. Вот они верхом наложили эту чашу весов, и уже пошли весы к низу, и вот они возрадовались, дьяволы. Ай, ай, пропал! Что теперь положат на другую сторону?.. Что же это? Хлеб. Только один хлеб, тот хлеб, что я тогда бросил в надоедливого нищего. Батюшки, поднялись весы, перетянул хлеб все злые дела мои… Так вот оно что значит милосердие. Только бы не умереть мне теперь. Знал бы я, что бы сделал. По слову Христову, роздал бы всё имение нищим, не оставил бы себе ничего. (Падает на постель и засыпает.)

Ты уж другой раз берешь.

Врешь, ты сам три раза брал.

Ай, батюшки, задавили.

А ты не лезь.

Мне, мне, пять человек детей, мал-мала меньше…

Берите, берите, достанет, только не обижайте друг друга. Довольно я обижал всех, простите Христа ради.

Что же ты это, разбойник, делаешь? Нищими нас оставить хочешь? То не в меру скуп, а теперь не в меру щедр стал. Разбойник. (Отнимает у него деньги и вталкивает в дом. Кричит на народ и разгоняет.)

Так обещай же, что сделаешь то, о чем буду просить тебя.

Всё сделаю, потому что люблю тебя теперь больше, чем люблю отца с матерью. Люблю потому, что вижу в тебе дух божий.

Обещаешь, клянешься?

Обещаю, клянусь.

Видишь ли, семья не дозволяет мне раздать последнее имение мое. Не могу я силой итти против них, и не могу я остаться так, как я был. Понял я теперь грех мой и хочу искупить его и служить одному богу. Сказано: «Продай имение свое и отдай его нищим». Мне не дают раздать остального имения моего. Я не волен в нем, но в себе я волен, и себя я хочу отдать людям. Так пойдем же со мной на базар, где продают невольников, свяжи мне руки и выведи меня и продай как невольника своего. А деньги, которые выручишь, отдай нищим.