Петр Берон - страница 21

Возникает вопрос: помогли ли эти успехи науки решить проблему происхождения созидательных элементов мира и раскрыть основной закон движения? Берон дает отрицательный ответ, хотя и признает несомненные достижения современной ему науки и крупные завоевания предшествующей научной мысли. «Несмотря на то что все физики объясняли обнаруженные факты одним и тем же способом,— пишет он,— они были не в состоянии открыть законы, согласно которым возникают эти факты» (там же, 3—4). В этом, по его мнению, существенный недостаток философии и естествознания, выражение теоретической беспомощности ряда известных естествоиспытателей. Кроме того, как у древних, так и у современных мыслителей остается неразрешенной проблема источника и природы движения. Бесконечные дискуссии между философами и естествоиспытателями, несмотря на прогресс науки, не привели к ощутимым результатам. Споры ограничивались гипотезами или системами, выдвигаемыми одной из сторон и опровергаемыми другой. В то же время обе стороны словно по какому-то тайному уговору избегали вопроса о природе явлений и причине их движения.

Подробный анализ истории взглядов на природу движения Берон делает потому, что считает это основным вопросом философии и естествознания, непосредственно связанным с проблемой происхождения первичных элементов Вселенной. Идея о том, что происхождение всего в мире следует искать в движении, была высказана еще древними мыслителями, которые «признавали, что объяснение космических явлений непосредственно зависит от движения, ибо ничто не может быть создано в состоянии покоя или полной инертности» (там же, 4). Но констатировать какой-либо факт, отмечает ученый, еще не значит объяснить его. Современники Берона также считали важным раскрыть природу движения, но они не смогли разрешить этот вопрос, как Диоген в свое время не смог разрешить апории Зенона. Трудность заключалась прежде всего в том, что ученые долгое время игнорировали эту проблему и ограничивались лишь наблюдениями, вместо объяснения фактов занимались их описанием. Следовательно, заключает Берон, как древние, так и современные ему философы не сумели разрешить два основных вопроса: 1) общее происхождение различных явлений, их закономерный характер и 2) источник и природа движения. Берон не ограничился лишь констатацией того, что эти проблемы не были решены, а сделал попытку решить их.

Ученый считал, что ответ на фундаментальные вопросы философии следует искать в создании новой теории и нового метода. Новая наука, построенная на единых принципах, должна стать методологическим руководством для всех областей научного знания, т. е. превратиться во всенауку. Всенаука изучает наиболее общие законы макро- и микрокосмоса[13]. Такой единой всенаукой и является панэпистемия. Ее непосредственным предшественником и логически, и по существу был эмпиризм, который, не разрешив главных задач познания, тем не менее приблизился к их решению. «Состояние эмпиризма было ожидающим и непостоянным, ибо он обращал свой взор на общее происхождение космических фактов и физических законов, которые производят[14] эти факты, составляющие предмет единой науки, охватывающей все, что человеческий интеллект может воспринять из космических явлений» (там же, 16).

Главную задачу единой науки Берон видел в анализе происхождения, движения и единства космоса в его многообразии. «В этом сочинении,— указывал он,— изложен способ объяснения фактов, относящихся ко всем наукам, но эти факты в каждой науке, будучи изолированными друг от друга, кажутся необъятными для человеческого разума. Здесь я доказал, что действительно объяснение всякого факта по отдельности совершенно невозможно, потому что единство явлений в мире обусловлено: 1) движением, которое есть расширение молекул бесконечно сжатого флюида, и 2) неодинаковой плотностью этих молекул, которые смешиваются, вступая в контакт друг с другом. Именно эта неодинаковость и создает афинитет. Я только отметил некоторые факты, которые нашли объяснение» (19, 345).