Сегодня утром в ее объятиях проснусь. Это самое охренительное, что может произойти с человеком — проснуться с любимой женщиной в одной постели. Правда, ей не понравится, что завтра я опять улетаю, теперь уже в Африку, пробивать новые каналы закупки товара. Придется менять бельгийцев на эфиопов.
— Кто из этих трех куриц выходит замуж? — делая музыку погромче, спросил я.
— Мои подружки не курицы.
— Так кто из них?
— Снежана.
— Мне это ни о чем не говорит.
— Хорошо, твоим языком — грудастая, полноватая, рыжая.
— Оо-о-о, я заметил. Особенно первый критерий.
— Ах ты ж, — впилась мне в затылок ногтями.
— Что? Ну если это единственное, что сразу в глаза бросается.
— Ты ж вроде был голоден по мне, нет?
Посмотрел на нее и расхохотался — ревнует, дурочка маленькая.
— Я потом заметил. Не сразу. Чессслово.
— Кобелина.
Стукнула меня сумочкой, отворачиваясь к окну.
— Да ладно тебе. Смотри, что я привез… у меня в кармане куртки. Достань.
Женщины… их ничего не изменит. С блеском предвкушения в сияющих глазах сунула ручку мне за пазуху, и я слегка прикусил ее запястье, глядя на дорогу и улыбаясь сам себе.
— О Боже-е-е. Макси-и-и-им. Это та-а-ак…
— Моей самой красивой девочке, — посмотрел, как она застегивает колье на тонкой шее, прихорашиваясь в зеркале, и почувствовал, как внутри что-то сжалось, и стало больно дышать. Когда-то она вот так сидела со мной в старой куртке и радовалась шоколадной конфете. Маленькая, испуганная птичка. Моя птичка, моя девочка. Меня тогда уже и накрыло. Сам не понимал, а попал сразу же, на взгляд этот и на губы капризные, на дерзость и наглость малолетнюю. Себе захотел и в тот же момент себя же и испугался.
— Оно такое красивое… и камни. Это же так дорого. Спаси-и-ибо.
Она даже не представляет насколько. Я купил их на аукционе в Женеве. Камни привезли из ЮАР, и когда я их увидел, сразу вспомнил ее глаза. Не удержался. Потом мне изготовили колье для нее на заказ. Сейчас смотрел, наслаждался ее радостью и знал, что оно ей нравится не потому что дорогое. Она и понятия не имеет о цене. Моя девочка в восторге, потому что это я ей подарил. Когда первый раз привез подарок из поездки, у нее слезы по щекам потекли… Я не знал почему, а она сама сказала.
— Ты обо мне думал, когда выбирал, покупал, вез… что может быть более ценным.
И я верил. Ей можно было привезти что угодно, и она радовалась, как ребенок любой безделушке.
— Я рассмотрю дома, когда ты будешь одета только в него и расплатишься за подарок, — приподняв бровь усмехнулся ее восторженному выражению лица.
— Ты сумасшедший, — жадно обцеловала мою шею, — спасибо-о-о.
— Просто чертов придурок, повернутый на собственной жене.
Когда я скажу ей, что уезжаю, и теперь скорее всего на месяц, она расстроится. Но я сделаю это завтра. Сегодня я еще не насладился ею и ее улыбками.
Каждый день нашего счастья казался бесценным и каким-то скоротечным. Мне хотелось опутать время цепями, чтоб не дергалось, а стояло на месте. Какой-то паршивый страх внутри, что все это ненадолго. Слишком хорошо, чтоб длиться вечно. Вспомнил, как тяжело все выравнивалось, как еще несколько месяцев не разговаривал с Графом, а потом сам к нему с бутылкой вискаря приехал. На стол поставил, откупорил, глядя на брата.
— Дочь у меня родилась, брат. Хочу, чтоб крестным был. Больше нет у меня никого.
Он молча откинулся на спинку кресла. Нет, мы ничего больше не обсуждали. Я не извинялся, он не прощал. Мелко это все. Не простится и вряд ли забудется. Вопрос в другом — мы живем с этим и прикрываем друг другу задницы или становимся чужими навечно. Для меня это был момент откровения. Если б сейчас сказал, чтоб я убирался — я бы его понял.
— Отказываться нельзя, кстати.
Андрей тогда долго мне в глаза смотрел, потом усмехнулся и бокал пальцами подтолкнул, так, что тот по столу проехался ко мне и я, накрыв его ладонью, остановил.
— Так когда крестины, Зверь?
— Через три дня.
Он пальцем переносицу потер.
— Не знаю, что там покупают в таких случаях, вместе поедем.
— Не-е, ты крестный, ты и покупаешь.
— А чего это, как попадалово, так я один?
Мы с ним тогда весь день, словно два идиота, по торговому центру лазили, подарки выбирали. Продавщицы приторно нам улыбались, когда мы разглядывали розовые вещички, погремушки и соски.
