7 января 1985 г. Дежурю в гараже.
Семь утра, пришел колонный Леша Туманов, и мы с ним говорим немного о работе, о предстоящем дне. Затем иду в ремонтный бокс, умываюсь, ставлю на плитку чайник. Приходят первые водители, и я узнаю что температура –30.
На холоде машины заводятся плохо. Водители ходят с факелами из ветоши, пропитанной соляркой, суют их под кабины — отогревают загустевшую смазку в картерах двигателей, и площадка похожа на древний военный лагерь. Дым, пар, темнота, отблески пламени на машинах и красных физиономиях. Вода в боксе почти кипяток, ею толком не умоешься.
Сегодня, оказывается, Рождество. И один паренек из тех, что живут в деревушках вокруг Гатчины, поздравил меня с праздником. Я его тоже.
Полнолуние. Астрология утверждает, что в полнолуние мужчины становятся наиболее агрессивными. Подтверждение тому — три разбитые физиономии в нашем гараже.
Кто-то оставил начатую банку соленых огурцов в нашей будке, и я грызу их понемногу. Есть сало с перцем, колбаса, чеснок, чай, сахар, ириски. Прекрасно! Что еще надо? Чистую бумагу.
Время прошло незаметно. Ложусь спать.
8 января 1985 г. Дома.
Были с Жильцовым на семинаре Бориса Стругацкого. Трое семинаристов вернулись со слета молодых фантастов и приключенцев, который проводился в подмосковной Малеевке. Взахлеб делились впечатлениями.
О чем только не пишут фантасты! Смешные и нелепые фразы заносились в специальный альбом «Бормалярий». Название навеяно симбиозом имени и отчества Б. Стругацкого — Борнатаныч, так его зовут меж собой старички-семинаристы. Председатель Клуба холостяков Чукотки, некто З., написал огромный роман «Звездный шериф». Ему 45 лет. Бывший учитель. Никто не смог дочитать роман до конца.
Фразы: «Профессор был настолько туп, что не видел своего конца».
В жанре приключенческой литературы была представлена повесть «Топь». Один из семинаристов, прочитав десять страниц, сказал:
— Я на эту «Топь» гать положил. Так и передайте автору.
14 января 1985 г. Дежурю в гараже.
Выпивки в Мастерской молодой прозы утомляют. Сначала нравилось — теплая литературная компания и т. д. А теперь от них больше дискомфорта, чем удовольствия и пользы. Два дня приводишь себя в порядок и не можешь писать. Так заведено, что после занятий все спускаются в трюм — кафе при Доме писателей, — садятся за сдвинутые столы и пьют, практически без закуски. Шум, гам, амбиции. А утром головная боль и пустой карман.
Сегодня читал второй том «Избранного» В. Конецкого. Виктор Викторович помог мне избавиться от тягостного настроения, которое связано с безденежьем и втыком от начальства, нагрянувшего с проверкой на нашу тихую площадку.
Начальник колонны уехал в Ленинград, и все шишки за низкий коэффициент выхода парка посыпались на меня, единственного белого воротничка на всей территории гаража. Воротничок у меня клетчатый, джемпер серый, но считаюсь мелким начальством в отсутствие крупного.
У рыжего Сашки Киннери, финна, сгорела вместе с домом 72-летняя мать. И, как говорят, 15 тыс. денег. Сашка был в рейсе, когда это случилось. На подъезде к Гатчине его остановил встречный грузовик, и Сашка узнал о беде. Он выслушал, кивнул и медленно поехал к своему поселку. И как он ехал, о чем думал, о чем жалел, как доехал?
Вчера он похоронил мать и теперь сидит в кабинете начальника ОТК, грустный и трезвый. Мы обменялись скорбными взглядами. Я молча пожал ему руку и вышел. Что в такой ситуации стоят слова для мужчин? Ничего не стоят. Да и говорить я не умею.
В Гатчинском районе живет много финнов. Хорошие парни.
Мороз, звезды, снег. Пил чай с сушеными на электропечке душистыми ломтями хлеба. На утро — две булочки по 9 копеек.
Юморески почти не пишу — кончился тонкий ручеек гонораров.
18 января 1985 г. Гараж.
На днях дочитал в «Иностранке» роман Стивена Кинга «Мертвая зона» — про экстрасенса. Забавно. Человечество в наш жесткий примитивный век тянется к иррациональному. Даже я потянулся, написал повесть «Феномен Крикушина» и дописываю «Шута». Что это? Литературная мода или потребность? А может, иррациональное существует, и литераторы вычисляют его интуитивно?
