- Помогите, пожалуйста, маме… - прошептал он, взглянув в лицо Кийсене, и одновременно с ним заговорил единорог. Голос его был срывающимся и тихим, каждое слово давалось с трудом.
- Я - Лаоре… Единороги… просят землю… Либении… принять… их.
Печальные голубые глаза затянула предсмертная пелена, тонкие изящные ноги подломились. Лаоре рухнула на белую плиту, и по её телу пробежала судорога.
- Мама!!! Нет!!!
Мальчишка упал на тело единорога и зарыдал в голос. Лицо Кийсены по цвету сравнялась с портальным камнем, но она не двинулась с места, словно чего-то ожидая.
- Почему она медлит?! - возмутилась Светлана. - Животное вот-вот умрёт! А она всё о церемониях печётся!
"Никогда не называй единорогов животными, а то наживёшь себе врагов. Целое племя, или сколько там от него осталось! И не души меня в объятьях! Я прекрасно знаю, что ты меня любишь".
- Прости. - Девушка покраснела и ласково погладила кошку. - Просто я не понимаю: чего все ждут?
"Нас часто пытались обмануть таким образом…"
- Земля Либении принимает единорогов, - проговорила Кийсена и, едва она договорила, к умирающей бросились Ирсин и Майс.
Маг поднял плачущего подростка на ноги, что-то шепнул ему на ухо, мягко подтолкнул к Кийсене и опустился на колени перед Лаоре. Света заворожено наблюдала, как маг обнимает единорога за шею, медведь ложится рядом с ними и… Девушка глазом не успела моргнуть, а портальная площадка уже опустела и подёрнулась фиолетовой дымкой.
- А…
"Не задавай глупых вопросов! Конечно же, Майс перенёс их к Ирсину. Если Лаоре не поможет наш гениальный лекарь, значит, ей не поможет никто. Нам остаётся лишь надеяться. - Кошка посмотрела в мокрые от слёз глаза землянки и нехотя добавила. - Ирси справится. У него большой опыт. Некоторых своих пациентов он почти из-за грани вытаскивал".
Света шмыгнула носом, кивнула и перевела взгляд на портальную площадку, вновь засветившуюся молочно белым светом.
"Похоже, ничего интересного больше не случится, - проворчала Трииса. - Может, вернёмся?"
- Я хочу посмотреть.
"Какой интерес пялиться на полудохлых собак и выжатых, как лимоны, единорогов? Вот поживут они у нас недельку, отдохнут, отъедятся, тогда и будет на что смотреть, а пока…"
- Ну, Трииса… Я никогда раньше не видела таких существ!
"Ладно. - Кошка зевнула. - Смотри на здоровье. А когда портал закроют, разбуди. Без меня ты обратно не дойдёшь".
- Договорились, - облегчённо выдохнула землянка и во все глаза уставилась на портальный камень, с которого уже сходили первые беженцы.
Трииса оказалась права: картина, представшая любопытному Светкиному взору, была скорее удручающей, чем интересной и увлекательной. Во-первых, собаки и единороги появлялись на белом камне в образе людей, а не чудесных животных; во-вторых, смотреть на заплаканных детей, бледных до синевы раненых, смертельно усталых мужчин и женщин было больно и жутко, а в-третьих, девушке с каждой минутой становилось всё сложнее держаться на ногах, а вес спящей на руках кошки увеличился, как минимум, вдвое. Словно сквозь туман Светлана наблюдала, как беженцы со Снежного попадают в заботливые руки селян, как им прямо на площади оказывают первую помощь, а потом куда-то уводят. "Всё будет хорошо", - безостановочно твердила себе девушка, всей душой желая, чтобы изгнанники прижились на новом месте, чтобы Либения стала им второй родиной, а эти таинственные вящие, причина горя стольких живых существ, сдохли в муках.
Деревенская площадь пустела, и вскоре на ней остались несколько медведей, охранявших портал, Кийсена, Кариена и двое мужчин, прибывших в Либению первыми.
Кийсена взглянула на подёрнувшийся фиолетовой дымкой портал и повернулась к Тайену:
- Все?
- Нет троих собак и единорога.
- Мы не можем…
Женщина не договорила: на вмиг побелевший камень рухнули три здоровые чёрные псины, а прямо на них - чёрный как смоль единорог с бешено сияющим взглядом.
- Все сдохли! - проорал он, вскочив на ноги и превратившись в изящного молодого человека с роскошными иссиня-чёрными волосами и сапфировыми глазами. - Гасите свечи!
Псы тоже перетекли в человеческую форму, вскочили на ноги и радостно загоготали.
