Они поют псалом 564 из псалмовника Ирландской церкви.
Ты солнце, ты Спаситель мой,
Мне ночь неведома, коль ты со мной:
И пусть не сможет злая тьма
Твой лик укрыть надолго от меня.
Миссис Хендерсон, засыпая, откидывается на спинку кресла.
МИСС МАККЕННА (обращается к Джону Корбету). Она всегда храпит, когда вот так отключается.
МИССИС ХЕНДЕРСОН (детским голоском). Лулу очень рада видеть своих друзей.
МИССИС МАЛЛЕТ. И мы очень рады тебе, Лулу.
МИССИС ХЕНДЕРСОН (детским голоском). Лулу рада новому другу.
МИСС МАККЕННА (обращается к Джону Корбету). Она говорит с вами.
ДЖОН КОРБЕТ. Спасибо, Лулу.
МИССИС ХЕНДЕРСОН (детским голоском). Не смейтесь над тем, как я говорю.
ДЖОН КОРБЕТ. Я не смеюсь, Лулу.
МИССИС ХЕНДЕРСОН (детским голоском). Никто не должен смеяться. Лулу старается, но ей трудно произносить длинные слова. Лулу видит высокого мужчину с густой бородой (миссис Хендерсон касается ладонями щек и подбородка), с лысиной (миссис Хендерсон касается ладонями головы), в красном галстуке со странной булавкой.
МИССИС МАЛЛЕТ. Да… Да…
МИССИС ХЕНДЕРСОН (детским голоском). С булавкой в виде подковы.
МИССИС МАЛЛЕТ. Это мой муж.
МИССИС ХЕНДЕРСОН (детским голоском). Он хочет что-то сказать.
МИССИС МАЛЛЕТ. Да.
МИССИС ХЕНДЕРСОН (детским голоском). Лулу не слышит. Он слишком далеко. Теперь подошел ближе. Лулу слышит. Он говорит… Он говорит: «Прогоните его!» Он показывает на кого-то, кто находится в углу, вон в том углу. Он говорит: это плохой человек, и это он не дал провести прошлый сеанс. Если его не прогонят, Лулу будет плакать.
МИСС МАККЕННА. Опять этот дух.
АБРАХАМ ДЖОНСОН. В прошлый раз он один говорил.
МИССИС МАЛЛЕТ. И никому не дал вставить ни слова.
МИССИС ХЕНДЕРСОН (детским голоском). Они прогнали его. Лулу видит молодую даму.
МИССИС МАЛЛЕТ. А мой муж?
МИССИС ХЕНДЕРСОН (детским голоском). Мужчина с необычной булавкой ушел. Пришла молодая дама. Лулу думает, что она с костюмированного бала. У нее необычное платье и прическа вся из локонов. Все стоят, глядя в пол, рядом со стариком в очках.
ДОКТОР ТРЕНЧ. Я не узнаю ее.
МИССИС ХЕНДЕРСОН (детским голоском). Плохой человек, плохой человек в углу, он вернулся. Лулу сейчас закричит. о… О… (Говорит мужским голосом.) Как ты посмела писать ей? Как посмела спрашивать, обвенчаны мы или не обвенчаны? Как ты посмела задавать ей вопросы?
ДОКТОР ТРЕНЧ. Дух страдает… Он не видит и не слышит нас.
МИССИС ХЕНДЕРСОН (она выпрямилась и, очевидно, очень напряжена. Только губы шевелятся. Говорит мужским голосом). Что ты согнулась там? Разве ты не слышишь меня? Как ты посмела спрашивать ее? Я нашел тебя, когда ты была невежественной девчонкой, чуждой тяге к знаниям и моральным устоям. Сколько раз я пренебрегал приглашениями великих людей, сколько раз пренебрегал лордом-казначеем, сколько раз забывал о государственных делах, чтобы вместе с тобой читать Плутарха!
Абрахам Джонсон приподнимается со стула. Доктор Тренч делает ему знак, чтобы он не вставал.
ДОКТОР ТРЕНЧ. Тихо!
АБРАХАМ ДЖОНСОН. Но, доктор Тренч…
ДОКТОР ТРЕНЧ. Замолчите… Мы ничего не можем поделать.
МИССИС ХЕНДЕРСОН (говорит, как прежде). Я учил тебя во всех случаях думать не так, как привыкла думать Эстер Ванхомрай, а как думали Брут или Катон, не говоря уж о том, что ты ведешь себя, словно обычная шлюшка, которая любит подсматривать в замочную скважину.
ДЖОН КОРБЕТ (обращается к мисс Маккенна). Это Свифт, Джонатан Свифт, разговаривает с женщиной, которую он называл Ванессой. Ее настоящее имя, которое ей дали при крещении, было Эстер Ванхомрай.
МИССИС ХЕНДЕРСОН (голосом Ванессы). Я спрашивала ее, Джонатан, потому что люблю тебя. А почему ты позволял мне проводить по многу часов в твоем обществе, если не хотел, чтобы я полюбила тебя? (Голосом Свифта.) Когда я строил Рим в твоей голове, мне казалось, будто я брожу по его улицам. (Голосом Ванессы.) И это все, Джонатан? И я была лишь холстом художника? (Голосом Свифта.) Боже мой, неужели ты полагаешь, что мне было легко? Я был человеком сильных страстей, но я дал обет безбрачия. (Голосом Ванессы.) Если ты не обвенчан с ней, почему нам нельзя было пожениться, подобно всем мужчинам и женщинам? Я полюбила тебя с первой же минуты, едва ты пришел в дом моей матери и стал учить меня. Мне казалось достаточным смотреть на тебя, говорить с тобой, слушать тебя. Пять лет назад я последовала за тобой в Ирландию, но больше мне не выдержать. Мне недостаточно смотреть, говорить, слушать. Джонатан, Джонатан, я ведь женщина, и женщины, которых любили Брут и Катон, были такими же.
