Бабка Ёжка схватила метлу
и летит вниз, к центру земли,
туда, где огонь развели
черти с чертенятами
рогатыми, патлатыми.
СОКОЛИК.
Ясный сокол несётся вдогонку!
БАБА ЯГА.
Старушка приметила гонку
да стрелой калёной помчалась.
И с кем бы она ни встречалась
на своём мимолётном пути,
успевала всем бошки снести!
(баба Яга на метле подлетает к Чертям и ругается: машет руками, плюёт в котлы)
Наконец, у котла приземлилась,
долго в костёр материлась,
чёрта звала лохматого.
И его, конечно же, матами!
Появляется Чёрт.
ЧЁРТ.
Вышел Чёрт да спрашивает:
чего ты не накрашена?
Баба Яга убегает со сцены и тут же вбегает обратно в нарядном сарафане.
БАБА ЯГА.
Спохватилась тут Ягуся,
обернулась девкой Дусей.
Так лучше?
ЧЁРТ.
Глазик чуток скашивает.
Да, вечность нас изнашивает.
Плохой ты, бабушка, актёр.
Тебя чего принёс то чёрт?
БАБА ЯГА
Да сама я прискакала.
Я без силушки осталась,
дай мне силушку, дружок!
Чёрт открывает в груди замок, вынимает оттуда маленький голубой мешочек и подаёт его Бабе Яге.
ЧЁРТ.
Евдокиюшке б я дал
даже сердце и себя.
Бери силу, вон пошла!
Баба Яга хватает голубой мешочек, прячет его в своей груди. Баба Яга начинает раздуваться, как шарик.
БАБА ЯГА.
Дуська силушку схватила,
на себя вмиг нацепила
и давай расти, расти —
выросла аж из земли
и стала могучей,
как грозная туча.
Тут мне стало тяжко —
палец распух у бедняжки,
на который кольцо надела Алешкино.
Баба Яга достаёт ножницы, отрезает свой длинный ноготь, снимает с пальца Алешино кольцо, кидает его на пол; потом опять становится тощей; сгибается в три погибели и бежит со сцены прочь.
БАБА.
Топнула Дусенька ножками,
нож достала булатный,
отрезала палец и сразу
в бабушку превратилась,
в маленькую такую. Забилась
под ракитов кусток.
СОКОЛОК.
потому как соколок
уже клевал её в темечко.
А после подобрал колечко
и к хозяйке полетел.
Хоть Алешка кольцо и хотел,
но сокол знал лишь Настасью.
Чего тут уж сделаешь? Здрасьте!
БАБА ЯГА.
Ну а бабушка Яга
тихо в дом к себе пошла
новые козни обдумывать,
чинить баньку, подкарауливать
новых русских богатырей.
БАБА.
А кот-коточек, котофей
сбежал от бабкиных костей
прямо в лес, лес, лес, лес —
ловить мышей да там их есть.
(идёт за кулисы и опять выкатывает на сцену большое волшебное зеркальце, но уже без покрывала)
Ну вот, соколик-соколок
колечко лихо доволок,
опустился на окно.
СОКОЛОК.
(голос из-за кулис)
Тук-тук! В горенке темно,
хозяйка плачет и рыдает,
своего мужа поминает.
Ты не плачь, не горюй, жена,
жив, здоров твой муж! На, проверь сама.
НАСТАСЬЯ ПЕТРОВИЧНА.
(голос из-за кулис)
Кинул на пол соколик колечко.
Покатилось оно за печку.
Полезла Настя его доставать,
а там блюдечко. Надо брать.
Схватила девонька блюдце,
протёрла тряпочкой. Тут-то
и показало оно Алешку.
Жив, здоров, с друзьями и кошкой
бредут по лесу куда-то.
Лошадей потеряли. Ай, ладно!
Картина седьмая
Лесная дорога, лес, полянка, кусты. Костёр, над которым висит котёл с похлёбкой.
Бредут семь уставших богатырей. Перед ними появляется Старик Лесовик. Баба сидит на ступеньках сцены.
СТАРИК ЛЕСОВИК.
Ах, вы сильные могучие богатыри!
Недалеко ль до горя, беды.
Куда путь держите, на кого рассчитываете,
кому хвалу-похвальбу поёте,
о чём думу думаете,
почему пешие, а не конные?
ЧУРИЛО ПЛЕНКОВИЧ.
(кланяется и бессовестно врёт)
Бились мы со многими народами!
А посему, потеряли подводу.
И теперь мы не конные, а пешие.
Не смейся над героями, леший.
Богатыри кланяются Старику Лесовику.
СТАРИК ЛЕСОВИК.
Знаю, знаю я горе, беду.
Подводу вашу ведут
баба Яга с сотоварищами
на старое, древнее кладбище.
Там коней ваших спустит в ад
и пойдут на них скакать
бабы Яги приятели черти.
ЧУРИЛО ПЛЕНКОВИЧ.
Не видать лошадям смерти!
Что там ещё за сотоварищи?
Выколем мы им глазищи.
СТАРИК ЛЕСОВИК.
Кыш, Хлыщ и Малыш ростом с гору.
Я вам покажу дорогу.
БАБА.
Разозлились богатырешки и вдогонку!
Только пыль забилась под иконку
у старичка лесовичка,
да и то, не на века!
Богатыри бегут по сцене. Старичок Лесовичок вздыхает им вслед, садится на пенёк и протирает иконку.
СТАРИЧОК ЛЕСОВИЧОК.
Волен мужик, не волен,
а богатырь тем более.
Бежит дружина вперёд,
а куда — и чёрт не поймёт!
ГОЛОС БАБЫ.
Бабу Ягу проклинают,
московских князей вспоминают
недобрым словом.
