И юркнул в тёмные леса.
Змей Горыныч /Баба Яга/ крадётся и скрывается в лесу. На сцену /в хвойный лес/ входят Добрыня Никитич и Сивка.
СИВКА.
Добрыню же кобыла несла
да говорила: чую, хозяин, я силу
нечистую, вон в том лесочке.
Сивка указывает в ту сторону, куда юркнул змеем Горынычем /Бабой Ягой/. Добрыня Никитич разворачивается, и они скачут вдогонку за змеем Горынычем /Бабой Ягой/.
ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.
Но, пошла!
СКОМОРОХ.
Богатырь по кочкам
в сторону прёт другую,
не на Сорочинскую гору, а в гнилую
сахалинскую далёкую долину,
где покорный слуга ваш сгинет,
и никто меня не найдёт.
Вот туда конь Добрыню несёт.
Картина третья
Остров Сахалин, берег моря.
Левая половина сцены: море, в море сети.
Правая половина сцены: берег, выжженный лес, небо и тучи, из-за которых выглядывает Бог.
У берега моря сидят Рыбаки с удочками, рыбачат. Скоморох стоит на берегу.
РЫБАК 1.
Ай леса в той долине тёмные,
звери там ходят гордые,
непокорные, на люд не похожие,
с очень гадкими рожами.
РЫБАК 2.
Если медведь, то людоедище.
Если козёл, то вреднище.
РЫБАК 1.
А ежели заяц с белкой,
то вред от них самый мелкий:
всю траву да орехи сожрали.
Лес голый стоит, в печали.
СКОМОРОХ.
В эти степи богатырь и въехал.
На ветке ворон не брехал.
В деревнях народ не баловался,
а у моря сидел и каялся
о том, что всю рыбу вытягали,
стало нечего есть. Выли теперь
и старые времена поминали.
РЫБАК 2
о том как по морю гуляли
киты могучие, да из-за тучи
бог выглядывал робко.
Скоморох присаживается рядом с Рыбаками. Рыбаки обсуждают то ли мифического богатыря, то ли Бога.
РЫБАК 1.
Бог/атырь?
РЫБАК 2.
Не, холоп тот!
СКОМОРОХ.
Какой такой Бог/атырь, как наши?
РЫБАК 1.
Наши то краше:
деревенски мужики
и сильны, да и умны!
РЫБАК 2.
А этот повыше,
чуть поболее крыши!
РЫБАК 1.
Нет, он как гора,
я видел сам Бога/тыря!
СКОМОРОХ.
Да за что вы Бога/тыря ругаете?
Сами, поди, не знаете,
что шеломом он достаёт до солнца могучего,
головой расшибает тучу за тучею,
ногами стоит на обоих китах,
а хвост третьего держит в руках!
Вот на третьем то киту
я с вами, братья, и плыву!
РЫБАК 1.
Уж больно мудрёно,
то ли врёшь нескладёно.
РЫБАК 2.
Наш кит, получается, самый большой?
Почему же не виден Бог/атырешка твой?
СКОМОРОХ.
Потому Бог/атырь и не виден,
народ его сильно обидел:
сидят люди на китах,
ловят рыбу всю подряд,
а Бог/атырю да китам уже кушать нечего.
Рыбаки охают, вздыхают, продолжают рыбачить.
РЫБАК 1.
Вот так с байками и предтечами
сахалинцы у моря рыбачили
и не ведали, и не бачили,
как история начиналась другая
про огромную рыбу-карась.
РЫБАК 2.
Вот это про нас!
СКОМОРОХ.
Но как бы мужик ни баил,
а Добрыня по небушку вдарил,
и на остров-рыбу спустился.
На сцену вбегают Добрыня Никитич и Сивка. Рыбаки подскакивают, бросая удочки.
РЫБАК 2.
Народ в ужасе. Бог воротился!
ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.
Да не Бог я, а богатырь!
РЫБАК 1.
Вот мы о том и говорим.
Хотим, Бог/атырешка, рыбки,
ведь мы сами хилы яки хлипки.
Сколько неводы наши ни бились,
они лишь тиной умылись.
РЫБАК 2.
Ты б пошёл, взлохматил море синее,
к берегу рыбёшку и прибило бы.
Добрыня Никитич берёт сети, раскачивает их.
ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.
Вздохнул богатырь, но сделал
всё что мужланы хотели,
взбаламутил он море синее,
шторм поднял, да сильно так!
СКОМОРОХ.
Затопило волной долину,
дома затопило, овины,
медведей, белок и зайцев,
да жителей местных нанайцев.
(Рыбаки в ужасе убегают со сцены, Скоморох встаёт, отряхивается)
А как волна схлынула,
так долина гнилая и вымерла,
стоит чёрная да пустая.
ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.
Никитич что делать — не знает.
Ни людей, ни рыбы, ни леса.
Да куды ж это влез я?
СКОМОРОХ.
Стоит добродей, чешет «репу».
БАБА ЯГА.
(голос из-за кулис)
Вляпался ты крепко!
СКОМОРОХ.
Слышен голос с болота.
ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.
Кому ещё тут охота?
СКОМОРОХ.
Со всех сторон хороша,
выходит баба Яга.
Появляется змей Горыныч /Баба Яга/.
БАБА ЯГА.
Одна я в тундре осталась,
так как мудрая, не якшалась
с людями, зверями. Всё лесом…
Какой у тебя интерес тут?
ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.
Я, бабулечка, тоже не сдался,
с чертями срамными дрался.
Да и сам народу погубил, ой, немерено!
Скажи, как жить теперя мне?
А ищу я Забаву Путятичну —
жену царскую. Видимо, «пасечник»
нашёлся на нашу «пчёлку»:
уволок её далече за ёлку.
