— И что ты хочешь, чтобы я предложил? Руку и сердце?
— Оставь себе, мне секонд-хенд без надобности, — отмахнулась Ева. — Мой с тобой трудовой договор истекает через полтора года. Давай договоримся — если я смогу сделать так, что твоя племянница не проиграет, даешь мне карт-бланш на право разорвать контракт в любое время без выплаты неустойки. Естественно, что предупрежу, как минимум, за две недели.
— Мне не нравится эта формулировка. Что значит — «если не проиграет»?
— То и значит. Не нравится — ищи другого дурака, который за неё голову сложить готов, мне эта авантюра ни к чему.
— А как же женская солидарность? — попытался устыдить её начальник, уже понимающий, что сегодня Ева настроена как никогда серьезно. — Неужели не хочется помочь ей просто как женщине?
— Моя солидарность закончилась на уровне рассказа о страстном свидании с любовником. Если уж вышла замуж, будь верной, — пожала плечами Агеева. — Ну, или пусть так считает супруг. А вот так глупо попасться — это позор для всего женского рода.
— Мы тут вроде как не в грехах каемся и не учим жить, — разозлился Виктор. — Мне сейчас нужна твоя помощь, потому что один я это дело не проверну.
— Моё мнение ты уже слышал. Соглашаться или нет — дело твое, — невозмутимо закончила девушка и выскользнула из кабинета.
«Вот сучка!» — выругался про себя Виктор. Если бы не хватка Евы — а в этом смысле она не сильно уступала питбулю — уволил бы за своенравие, но нарываться на открытый конфликт ему было не с руки. Ну что ж, хочется ей почувствовать себя победительницей, он ей это позволит. Но не надолго. Скелеты в шкафу есть у каждого, и он, кажется, знал, кто может поведать о слабых сторонах и уязвимых местах Агеевой.
Виктор неспешно покопался в телефонной книге своего мобильника и набрал номер, по которому не звонил уже несколько лет.
— Привет, ты к нам в гости не собираешься? Сейчас в городе?! Давай сегодня встретимся, вспомним молодость и кое-что обсудим. О, да, думаю, тебе понравится…
Из кабинета шефа Ева вышла уже гораздо долее спокойная и собранная. Потому что прямо во время разговора с Виктором она поняла, как можно закончить это дело так, чтобы и живыми и даже относительно здоровыми остаться, и формально не проиграть. Но для этого ей нужна информация, причем, совершенно не та, которая содержалась в оставленной Виолеттой папке с документами. Идеально было бы сначала переговорить с её супругом, но вряд ли он сейчас будет положительно настроен в отношении, как жены, так и её адвоката.
С комфортом откинувшись в кресле, Ева задумчиво обежала взглядом свой кабинет — стильный, эффектный и, при этом, совершенно безликий и холодный. Другие её коллеги приносили на работу цветы и заставляли стол фотографиями детей и родственников, но она предпочитала не мешать работу с домом, потому вершиной её дизайнерского оформительства стал полив раз в неделю кактуса, который ей от щедрот своих отдала уборщица. Растение сиротливо стояло возле монитора, уныло указывая колючками на стопку документов.
Но Еве сейчас было не до красот пейзажа. Она собиралась претворить в жизнь коварный план, за который, вполне возможно, её предадут адвокатской анафеме. Если узнают, конечно.
Потому что она собиралась совершить страшное — помирить разводящихся супругов.
Озадачив ответственного за сбор информации, Агеева так глубоко погрузилась в документы, что не сразу обратила внимание на часы, которые, к слову сказать, уже показывали два часа дня. Светлана так и не позвонила.
С одной стороны, Ева вздохнула с некоторым облегчением — сочувствие и сострадание вещи, безусловно, хорошие, но повесить себе ещё и это ярмо на шею, было бы несколько опрометчиво. К тому же, из опыта она знала, что когда адвокат эмоционально связан с подзащитным, ничего хорошего из этого не выходит. Это как у хирургов, которые не берутся оперировать своих близких — слишком велик соблазн сделать так, чтобы для подопечного все прошло как можно быстрее и безболезненнее. А это, в свою очередь, может повлечь ошибки.
С другой — что-то подсказывало девушке, что Светлана может попытаться предпринять определенные действия в одиночку, а это уже намного хуже. Ну почему в менталитете русского человека есть такая жуткая особенность — сначала подписать контракт, и только после этого его прочесть?! Это в лучшем случае — обычно их не читают вообще.
