- ...а лесгафтовские теперь от зависти лопнут, - верещал каверзный Сопелка. - У нас бомба, а у них - шиш!
- Ура! - кричал Алеша Исаев. - А ты чего, Сахан? Ура!
- Ты, чем орать, подумал бы, - угрюмо отозвался бледный, выросший из одежды подросток. - Как это за здорово живешь в бомбу песок сыпать?
- Так антифашисты же, Сахан! Антифашисты!
- Бабка надвое сказала, - пробормотал Сахан и медленно побрел вдоль линии оцепления, нашаривая в кармане тяжелую связку ключей. У ворот соседнего, лесгафтовского двора он рывком проскочил оцепление и исчез в темноте.
Вскоре милицию сняли, и люди бросились по квартирам к обновленному опасностью счастью тепла и жизни.
- Вы подумайте, - сказала Машенька, наткнувшись в коридоре на дядю Колю-электрика, невозмутимо шествующего тореадором. - В бомбе песок. Какие-то герои, антифашисты, его насыпали. Ведь что с ними могут сделать - подумать страшно.
- А я не думаю, - парировал дядя Коля.
- Да они же спасли нас! Она за стеной, в шестом подъезде лежит, эта бомба.
- А я вообще не думаю, - снова парировал дядя Коля и сделал выпад: - И вам, мама-Машенька, не советую. Думать только начни, а там и жить не захочешь. Уж я знаю.
- Тьфу тебя! - энергично ответила Глаша, выдувая дядю Колю из коридора. Пойдем, Машенька-мама, душу отведем. Ну и страху я натерпелась.
До глубокой ночи витали под разломанной крышей призраки неизвестных героев, а их баснословный подарок лежал тупой, темной тяжестью в комнате четвертого этажа. Мальчишкам увидеть бомбу не удалось - квартиру и крышу сторожили.
# # #
Подобрав ключи к пустующей квартире пятого этажа, Сахан подкрался к пролому и прислушался. Потом сунул в рваную дыру обрывок кабеля, свисавший из развороченной перегородки, и спустился по нему, оказавшись на груде извести. В стороне черным оустком выделялась выпотрошенная бомба. Сахан шагнул к ней, присел на корточки и по запястья запустил руки в сыпучую массу, растекавшуюся возле устья. Вытянув пригоршни песка, он просеял его сквозь пальцы, тщательно вслушиваясь в сухой шелест. И еще раз. И еще.
На рассвете на него наткнулся заспанный пожилой охранник.
- Ты как здесь? - спросил он. - Живешь, что ли?
Сахан поднял на него отсутствующий взгляд и не ответил.
- Дивишься, - решил охранник, пнув бомбу сапогом. - Ну дивись. Увезем скоро. Бывает. Песок, правда, редко, чаще детонаторы портят. Есть люди.
Сахан снова промолчал. Охранник вгляделся в бескровное лицо подростка с неестественно взрослыми чертами и, растерявшись, полез за папиросами.
- Теперь как-то реже, - продолжал он, примеряясь к мятой пачке, - а поначалу часто не взрывались.
- Шлепают их, поди, вот и реже, - произнес Сахан и хриплым смешком прочистил горло.
- Так за тебя же, дура, - уродуя пачку, ответил охранник. - За тебя и шлепают.
Сахан поднялся на затекшие ноги, стряхнул с ладоней песок и шагнул к выбитой двери. В проеме он обернулся и еще раз взглянул на бомбу, определившуюся на свету хищной обтекаемостью линий.
- Как же, за меня. Держи карман шире, - сказал Сахан. - Много для меня чего делали, чтобы теперь в бомбы фуфло сыпать.
Он спустился к дворницкой, достал связку ключей и вытряс из кармана песок. Отворив дверь, на ощупь отвернул кран и долго держал руки под холодной струёй, избавляясь от зуда в ладонях.
# # #
Тем же утром бомбу увезли на переплавку, а пролом в крыше заложили до времени обрывками ржавой жести. В очередях у ближайших распределителей дом окрестили Песочным, и скоро слух об удивительной бомбе забылся за тревогами подступающего фронта.
# # #
Единственным, кто не поверил в бомбу, был глухой старик Данауров, в чью комнату она упала. Он не был у сестры, как полагали, а мирно спал в глубоком кожаном кресле, задвинутом в конец коридора к теплой стене с дымоходом, благодаря чему остался не замеченным саперами. Рухнувшая бомба сильно встряхнула его. Данауров открыл глаза, потрогал деревянный предмет, попавший на колени, чихнул от поднявшейся пыли и с тем снова уснул.
Утром, когда взволнованная сестра написала на оберточной бумаге: "К тебе упала бомба!!!" - и широко раскрыла руки, демонстрируя ее размеры, он тонко улыбнулся и вручил сестре предмет, оказавшийся паркетиной. Потом проковылял в свою комнату и осмотрелся: никакой бомбы, конечно, не было. Песок на полу и дыра в потолке легко объяснялись качеством соседей и потолков. "Бомба, произнес Данауров, погружаясь во внутренний монолог, - огромная. У меня в комнате. А я жив и разговариваю с этой хитрой старухой. Они ломают мой потолок и кормят меня сухарем, чтобы доказать, что идет война с немцами, которая четверть века как кончилась. Все у них обман - и бомбы, и потолки, и сухари, и войны. И как им не скучно?"
