— Типа того.
— Типа того.
— Я пока не готова об этом рассказывать.
Лили фыркнула. Она снова повернулась к машине, и, как будто день и без того начался не достаточно кошмарно, позади нее начала образовываться фигура.
Неподалеку от стойки появился стол, за которым сидела группа подростков в юбках-клеш с пуделями и свитерах с большими нашитыми буквами. Я поняла, что это рябь, потому что в «Законе Мерфи» была современная элегантная мебель, а не обтянутые кожей отсеки с пластиковыми столиками, за которыми сидели эти ребята. Они перешучивались с официанткой в розовом платье и клетчатом хлопчатобумажном фартуке.
Я уверена, что стандартная униформа сейчас не такая.
— Эм? Эмерсон? — резко окликнула меня Лили. — Ты где?
— Судя по обуви, в пятидесятых. — Это были оксфорды. Правда.
— Что?
Вот черт! Я сказала это вслух.
— Да так. Это из фильма, который я вчера смотрела. Вспомнился. Сэнди и Дэнни. Недоучки. Набриолиненная молния.
— Ясно.
Я принялась тихонько напевать «Шама-лама-дин-дон», и Лили крайне удивленно посмотрела на меня.
— Достану пироги из морозилки. Ты тут одна справишься? — спросила подруга.
Но я засмотрелась на парня, у которого волосы были так густо напомажены, что хватило бы на десятерых.
— Эм?
— Да. Да. Иди. — Я невозмутимо кивнула, и Лили ушла на кухню.
Как только подружка скрылась, я принялась рыться вокруг. Надо было найти что-нибудь длинное, чтобы ткнуть в рябчиков, — я хотела, чтобы они исчезли. Я бы весь день с полным составом «Бриолина» не выдержала.
Ура!
Я перегнулась через стойку и принялась тыкать в рябчиков, до которых могла достать, скалкой с длинной ручкой. Это оказалось непросто — как только я попала в самого напомаженного, они разбежались. Я боролась с рябчиками, как Дон Кихот с ветряными мельницами, и увлеклась настолько, что не заметила, как Лили вернулась с кухни — она пыталась открыть дверь, держа в руках металлический поднос с пирогами. Я успела ткнуть в последнего рябчика, слезть со стойки и бросить скалку через плечо буквально за тысячную долю секунды до того, как она взглянула на меня.
— Что это было? — Услышав шум, Лили так резко повернулась ко мне, что чуть не уронила круги из теста.
— Крысы. Мне кажется, у вас тут крысы. Причем большие. — Я развела руки на полметра, а потом оперлась на стойку, пытаясь отдышаться. — Просто огромные. Наверное, надо попросить abuela заняться этим вопросом.
Лили вскинула бровь, поставила поднос и вытерла руки о полотенце для посуды:
— С тобой явно не все в порядке. Сама расскажешь или из тебя клещами придется вытягивать?
Я собиралась все скрывать, поэтому, скрестив руки на груди, вздохнула:
— Мне нельзя ничего к нему чувствовать.
— Почему?
Причин было так много.
— Во-первых, я не создана для отношений с парнями. Я же психичка, у которой сорвало крышу в школьной столовой.
— Эм, это было давно. К твоей нынешней жизни это никакого отношения не имеет.
Еще как имеет.
— Во-вторых, он, кажется, тоже чокнутый.
— Ты имеешь в виду, серийный убийца? Или ходит на костюмированные сборища фанатов «Звездного пути»?
— На таких сборищах чокнутые только те, кто Клинтонами одевается, — отметила я.
Лили закатила глаза.
— Нет, ни то ни другое. — Оттолкнувшись от стойки, я взяла чашечку с кофе и медленно выпила глоточек. — Возможно, у него есть свои секреты, в которые невозможно поверить. Но секреты есть у всех, да?
— Не у всех. — Лили напряглась и принялась крутить в руках полотенце. — У меня вот нет. Моя жизнь — как открытая книга. В-третьих будет?
— Э-э-э… да. — Я взяла сахарницу и насыпала себе в чашку две ложки, краем глаза наблюдая за подружкой. — В-третьих, Томас запретил ему вступать в близкие отношения со мной, и Майкл с этим правилом абсолютно согласен.
Лили опустила плечи, прикусила нижнюю губу и ответила лишь через несколько секунд:
— Возможно, это и к лучшему. Так у тебя будет время узнать его получше, а потом уж разобраться в своих чувствах.
— Наверное.
— Воспользуйся этой возможностью, слишком не спеши, Эм. Если он сейчас хорош, будет хорош и через месяц. А пока можешь выместить все свое плохое настроение, раскатывая тесто для пирогов.
