— Речь идет не о принцессах, миледи, — ответил Бернелл и многозначительно посмотрел на маленькую женщину, которая сидела в кресле своего мужа. Грейлам стоял рядом. Только сейчас Бернелл заметил, что хозяйка Вулфитона ждет ребенка.
— Тогда о ком? — с легким оттенком удивления спросила она.
— Кассия, любовь моя, — ухмыльнулся Грейлам, — мне кажется, нам только что сообщили о некоем прегрешении короля. Эдуард тогда был довольно молод, не так ли, Бернелл?
— Да. Его незаконнорожденную дочь зовут Филиппа де Бошам. Ей почти восемнадцать, и пришло время выдать ее замуж.
— Де Бошам! Это дочь лорда Генри…
— На самом деле она дочь короля, но воспитывалась лордом Генри как его собственная.
И Кассия, и Грейлам во все глаза смотрели на королевского секретаря. Роберт Бернелл коротко сообщил им подробности возложенной на него миссии, а также просьбу короля.
— ..Итак, теперь вы знаете, что Эдуард хочет найти себе в Корнуолле зятя, который не станет грабить государственную казну, — человека чести и сильного воина, — завершил он свой рассказ. Грейлам нахмурился, но промолчал.
— Он просит, чтобы вы назвали ему имя рыцаря, который будет достоин руки его дочери, поэтому… — в отчаянии продолжил Бернелл.
— Мне кажется, я знаю такого человека, — с неожиданным воодушевлением произнес Грейлам, и Кассия с удивлением заметила, как в глазах его появились веселые чертики.
— Неужели? — спросила она подозрительно.
— Да, похоже на то.
— Настоящее положение кандидата не имеет значения: ведь король сделает его графом, — поспешно добавил Бернелл.
— Графом, говоришь? Об этом стоит подумать. Ты останешься здесь до завтра, Роберт?
Бернелл с превеликим удовольствием остался бы по меньшей мере на неделю — чтобы это время пролежать в мягкой постели, отдыхая от навалившихся на него забот. Но после визита к Грейламу ему предстояла поездка в Бошам с целью сообщить лорду Генри, что у Филиппы вскоре появится жених…
— Значит, завтра утром и поговорим. Да-да, я с радостью дам совет королю, — по-прежнему загадочно усмехаясь, закончил беседу хозяин Вулфитона.
В эту ночь Грейламу долго не спалось. Он вертелся с боку на бок, все время посмеивался и что-то про себя бормотал, так что Кассия, не выдержав, даже ущипнула его.
— Ты этого не сделаешь, Грейлам?! — полувопросительно проговорила она.
— Я же пообещал тебе примерно наказать наглеца, Кассия, и сдержу свое слово. — Грейлам от души расхохотался, держась за живот.
— Ты же знаешь, что Дайнуолд ненавидит любую власть, а тут его тестем станет король Англии! Дайнуолд никогда с этим не примирится; он отправится к самому папе римскому и вымолит развод, или сбежит на континент, или продаст душу дьяволу, если потребуется. Кроме того, его хотят сделать графом! Дайнуолд презирает светское общество и сочтет такой поворот событий наказанием для себя. О, милорд, может быть, он и обманул тебя, но твоя месть принесет ему истинное несчастье. Он больше не сможет отправляться в набеги, не сможет считать себя негодяем и Проклятием Корнуолла. Его репутация, которой от так гордится, будет навеки погублена! А если девушка к тому же окажется страхолюдиной? Что тогда?
Грейлам захохотал пуще прежнего.
Кассия посмотрела на мужа и вспомнила о корзинах с бочонками с вином, которые де Фортенберри предположительно украл с потерпевшего крушение корабля. Она представила себе Дайнуолда в роли графа, тесть которого — сам король Англии, а будущая жена… О нет, она не дурнушка: разве Бернелл не упомянул, что Филиппа — вылитая Плантагенет?
Кассия почувствовала, как ее губы растягиваются в улыбке.
— Дайнуолд убьет нас обоих, если Эдуард действительно последует твоему совету, — нежно поцеловав мужа, прошептала она ему на ухо…
Замок Сент-Эрт
Филиппе снилось, что чья-то теплая рука легонько гладит ее волосы, и это , было восхитительно. Затем мужские губы коснулись ее щеки, подбородка, бережно, но настойчиво попыталась раскрыть сомкнутый рот… Она вздохнула и повернулась на спину. Филиппе нравился этот сон, более того, ей не хотелось просыпаться, потому что незнакомец уже ласкал ее грудь, и твердые кончики его пальцев удивительно нежно обвели соски.
