Почувствовав, что по ее щекам заструились слезы, Крошка Вилл мотнула головой:
- Я должна была сделать то, что сделала. Ведь Джонджей погубил слонов!
Дот жестом выразила свое согласие, затем кивком головы указала в сторону крааля:
- Я знаю, что такое слоны, Вилл. Я уже дрессировала их, когда ты только появилась на свет. Я была свидетелем того, как Здоровяк Вилли стал звездой Старого Цирка. Но для Шайнера Пита важнее был Джонджей. Больше у него не было ничего.
- У него была я.
- Неужели? - Дот пристально посмотрела на Вилл. Вилл какое-то время внимательно рассматривала могилу мужа, затем закрыла глаза.
- Я думала... Я считала, что нужна ему. - Она медленно покачала головой. - Не знаю. Я просто не знаю.
Дот протянула руку и обняла Вилл за плечи, прижав ее лицо к свой груди.
- Дот, я выбросила его из своего сердца. Я понимаю, что виновата, но я навсегда выбросила его из сердца. Дот погладила ее по голове:
- Послушай меня, дорогая. Ты поступила правильно. Шайнер Пит тоже был прав, испытывая к тебе такие чувства, но и ты поступила правильно.
- Я была не права, когда сегодня попросила у города позволения вернуть Джонджея?
- Нет. Нет, если прислушаться к собственному сердцу, Вилл. Пита больше нет, когда-нибудь не станет и Рег. Теперь, когда тебе приходится делить Рег с другими дрессировщиками, она тоже может погибнуть. Тебе сейчас нужен кто-то, и еще ты хочешь вернуть своего сына. В этом нет ничего неправильного. Это просто позор, что город проголосовал против тебя.
- Шайнер Пит нуждается в помощи, а я выбросила его из своих мыслей.
- У него есть я. - Дот подняла Вилл за подбородок и вытерла слезы с ее лица. - Все это осталось в прошлом. Тебе же нужно думать о будущем.
- Что мне делать, Дот?
- А что ты хочешь делать, дитя мое?
Крошка Вилл опустила голову на грудь старухе.
- Мне нужен мой сын! Мне нужен мой Джонджей! - Тело ее сотрясалось от рыданий, по щекам струились слезы. - Где он? Скажи мне, Дот! Все изгнали его. Он скитается где-то в глуши вот уже почти год. Я даже не знаю, жив ли он. Если я узнаю, что он мертв, то не переживу этого. - Она посмотрела на Дот, плохо видя ее из-за застилавших глаза слез. - Как мне убедить горожан изменить свое решение?
- Тебе это не удастся. Никто не простит Джонджею того, что он сделал. Даже не надейся. Но ты можешь сказать сыну о том, что любишь его. Пусть твой разум облетит всю планету, найдет его, и тогда ты скажешь ему об этом.
- А что, если он не простит меня? Я ведь этого не вынесу, Дот. Что, если я найду его, а он не простит меня?
- Он по крайней мере должен знать об этом. А ты должна сказать ему. Вспомни своего отца.
- Моего отца?
- Здоровяк всегда хотел быть с тобой. Чтобы ты знала, как твой отец любил тебя. Я была там и видела все. Пусть ему не это удалось, но он делал все, что в его силах. - Дот продолжала держать Вилл за подбородок, желая, чтобы та смотрела ей в глаза. - А ты ненавидела его за то, что он умер, за то, что оставил вас. Разве не так?
Крошка Вилл высвободилась из рук Дот, по-прежнему не сводя с нее глаз. Затем выпрямилась, вытерла слезы и бросила взгляд в сторону крааля. Бигфут поднималась вверх по холму.
- Неужели я такое бесчувственное чудовище, Дот? - спросила Вилл.
- Нет. - Дот снова принялась выдергивать траву возле могилы Шайнера Пита. - Не такая уж ты и плохая. Ты - обычный человек.
Крошка Вилл снова посмотрела на груду камней, служившую надгробьем для погибших циркачей. Она подошла к могиле, присела и, следуя примеру Дот, занялась травой.
- Извини, папа. Пожалуйста, извини.
Далеко на западе, вдали от Мийры, стоя на поросшем высокой травой откосе, Чужак глядел на высокие деревья, вздымавшиеся ввысь прямо из грязи и воды Великой топи. Высокая стена листьев затемняла болото, делая воздух неподвижным и влажным. То тут, то там узкие пучки солнечных лучей ненадолго прорывались к поверхности воды, высвечивая пылинки, мельчайшие частички водяного пара, танцующих в воздухе водяных ос и панкскитов. Потом гуляющий в кронах деревьев ветер перекрывал солнечный свет трепещущим пологом листвы.
