Та рать была невиданной, скажу вам не в обман,
В ней — двадцать тысяч рыцарей — отважных христиан.
А также двести тысяч в ней вилланов и крестьян,
Священников и клириков и прочих горожан
[67].
5 И конный рыцарь, и слуга — все шли в Господень стан,
Клянусь, от топота копыт стоял повсюду стон,
Весь Лимузен и Пуату, Гасконь, Руэрг, Сентонж
За Церковь подняли мечи, как было испокон.
Еще Господь не создавал с начала всех времен
10 Того, кто смог бы описать сей ратный Вавилон,
Зане сошлась там вся Овернь, тем паче — весь Виенн.
Шли от Ломбардии самой и от родезских стен
Сеньоры, коих тяготил груз крови и измен,
Кому прощенье получить великий был резон.
15 Рекли французы: «Что за честь разграбить Каркассонн?
Возьмем Тулузу!» Но как раз с ней мир был заключен
[68].
А прочий альбигойский край на гибель обречен!
На лодках воинский припас послав себе вдогон
[69],
По суше двигались полки через тулузский лен
[70].
20 Скрепив в Балансе договор
[71], тулузский граф Раймон
Французам помощь обещал, мир получив взамен.
Была еще вторая рать, что шла через Ажен
[72],
Не столь, однако, велика, как войско парижан;
Бойцы чуть раньше вышли в путь, своих покинув жен.
25 Там куртуазный был граф Ги, чья родина — Клермон,
Тюренн, уверенный в бою, и доблестный Гурдон,
Прелаты многие, кому высокий сан был дан,
Из самых разных городов, из многих мест и стран,
Архиепископ из Бордо и Кардальяк Бертран,
30 И со своими из Керси был Кастельно-барон.
Той ратью взят Пюилоранс, по слухам, без препон,
Тонненс разрушен и Гонто в руины превращен...
Но, как орешек, Кассаноль был тверд со всех сторон,
Каменья сыпались дождем, но не поддался он.
35 Отважно дротики метал гасконцев гарнизон
[73],
Что на ногу легки.
