– Чтобы убедиться в ложности своей догадки. Но вышло все наоборот. К несчастью, я оказался прав. Я очень хотел бы, чтобы это оказалось деянием господа нашего, а не Рудзака. Но в глубине души знал, что господь тут ни при чем.
– Значит, опять Рудзак?
– Да. Я нашел шкатулку Чен Ли и остатки взрывного устройства на вершине горы, откуда сошел сель. Боже, как я надеялся ничего там не найти! Но, как только я увидел эту гору, я уже знал наверняка, что это не могло быть совпадением. Все сходилось. Погребальные дары!
– Погребальные дары? – переспросил Гален с удивлением. – Что это такое?
– Фараонов клали в гробницу вместе с предметами, которыми они дорожили при жизни. Чен Ли любила свою коллекцию. Если ее не могли похоронить вместе с нею в одной могиле, то почему бы не устроить еще ряд могил в ее честь и не возложить там ее любимые вещи.
– Это твои предположения?
– Я сомневался, пока Рудзак не позвонил и сам не подтвердил мою догадку.
– Итак, он убил четверых в Санта-Камаро и еще пятьсот на Тайване, – подвел печальный итог Гален.
– В некоторых древних цивилизациях считалось вполне допустимым отправлять на тот свет вместе с правителем его слуг и жен. Рудзак решил возродить эти традиции. Он заблудился во времени, спутал эпохи. То, что времена изменились, его не касается.
– Он просто свихнулся.
Я не ожидал, что это произойдет в Кай-Чи. Он застал меня врасплох. Подобной ошибки я уже не допущу.
– Не убаюкивай себя. Откуда тебе знать, что ему еще придет в голову?
– Кое-что я уже узнал. От самого Рудзака. Он проговорился, что у него еще имеется восемь предметов из коллекции Чен Ли. Он явно намерен их использовать в том же духе.
– Где? На твоих заводах?
– Возможно… И еще он упоминал Сару.
– Расскажешь ей правду о причинах катастрофы?
– Чтобы она еще больше возненавидела меня?
– Но не ты же устроил сель, – резонно заметил Гален.
– Спасибо, что понимаешь это. Мне требуется хоть чье-то сочувствие, – вздохнул Логан. – И немедленно вызывай меня, если заметишь что-либо подозрительное… любую мелочь. Будь начеку.
Отключив связь, Логан вытянулся на койке. Отдых был ему необходим, но он никак не мог скинуть напряжение.
«…Ты, разумеется, бодрствуешь с открытыми глазами, вглядываясь в темноту. Тебя грызет чувство собственной вины».
Да, Логан лежал без сна и не мог прикрыть глаза, ибо тут же в его воображении возникала грязевая гора. Ощущал ли он себя виноватым? Да – как бы это дико ни звучало! Если бы он позволил расправиться с Рудзаком тогда, в той тюрьме, не было бы сейчас этих жутких смертей. Вина придавливала Логана к его ложу, как та самая чудовищная громада, что возвышалась за стеной палатки.
Гора погребла под собой приют.
Он неоднократно навещал приют, и всегда монахини просили детей спеть ему хором.
И сейчас ему слышались детские голоса.
* * *
Грязь.
Пелена дождя.
Смерть.
Сколько это продлится?
День? Два? Три?
Не имеет значения.
Ей надо тянуть лямку.
Монти что-то учуял. Что? Живое?
Вряд ли. До сих пор они с Монти обнаружили лишь шесть уцелевших. Другие были мертвы.
Но это вовсе не значит, что они снова найдут труп. Надежда не должна умирать. Иначе те, кто ждет спасения, никогда не будут спасены.
Сара устремилась по дощатым мосткам, проложенным в грязи вслед за собакой.
Мужчина был мертв. Потоки дождя размыли его грязевой саркофаг, но слишком поздно. Рот его был широко разинут в безмолвном крике.
Монти жалобно скулил и жался к ее ноге. Он не выдерживал стольких страшных находок, его надо было увести.
– Пошли, мальчик.
Она закрепила возле мертвого тела колышек с оранжевым флажком и начала спускаться. Логан снизу смотрел на нее. В руках он держал лопату и был облеплен грязью, как и все остальные спасатели, раскапывавшие эту гору. Ему не следовало быть здесь. За предыдущие несколько дней он лишь изредка и мимолетно попадался ей на глаза. Он помогал всем, чем мог, брался за всякую подручную работу и выглядел все более подавленным. Сара с жалостью отмечала, как осунулось его лицо, как потух взгляд, как усиливается его хромота.
При ее приближении Логан опустил голову и принялся вновь отбрасывать лопатой в сторону тяжелые, пропитанные влагой комья. Она окликнула его. С явной неохотой он оторвался от работы и взглянул на нее. Прежний задорный огонек, казалось, никогда больше не вспыхнет в его глазах.
