– Я сам. Не ходи.
Никита подошел к двери:
– Артур, ты?
– Это не Артур, это я… – пропищал голос с той стороны. – Вика, медсестра из больницы. А Дина здесь?
– Вика, медсестра из больницы, а зачем тебе Дина? – с притворной суровостью спросил Никита.
– Ой, у нас ЧП! Рук не хватает! Больных столько привезли, что не справляемся… Дина, Дина! Тебя Фидель Рауфович срочно вызывает!
Дина вскочила, принялась быстро одеваться.
– Я с тобой.
– Нет-нет-нет. Ты свою машину дочини, быстрее… Пожалуйста! А я сбегаю, посмотрю, что там случилось. Я же не могу больных бросить, это ведь жестоко, да? – Дина замерла, глядя на Никиту умоляюще.
– Ладно. Иди, – вздохнул тот. – Часа через два-три заеду за тобой. Надеюсь, что там у вас ситуация не слишком аховая… Разберетесь к тому времени.
– Я тоже надеюсь! – улыбнулась Дина.
* * *
На площади звучала музыка, фонари были украшены цветными флажками, двое рабочих вешали над деревянной сценой растяжку «175 лет городу».
«Ах да, сегодня же праздник!» – вспомнила Дина.
На крыльце больницы стоял Курбатов в развевающемся на ветру белом халате. И тут на площадь выехал автобус, полный солдат.
– Сворачивай! – нервно заорал главврач водителю, размахивая руками. – Туда, туда. К запасному выходу… Тут нельзя!
Автобус, переваливаясь на камнях, свернул в проулок.
– Что случилось? – подбежала Дина к главврачу.
– А, Дина… Спасибо, что пришла. Ты как? – Он внимательно осмотрел ее лицо, потом усмехнулся: – Н-да, вон синяк еще остался. Но ничего, я думал, будет хуже… А мне врала, что ангина! Я что, правды не заслужил?
– Фидель Рауфович, я ушла от мужа!
– Ладно, потом расскажешь. Сейчас ребят из гарнизона привезли – похоже на отравление… Лишь бы не эпидемия только!
«В гарнизоне ЧП! А если Руслан… – вздрогнула Дина. – Он тоже отравился? Только не он!» Она не испугалась за мужа, нет. Она просто не хотела с ним сейчас встречаться. Если он болен, то ей придется за ним ухаживать… А вдруг бы он опять принялся скандалить? «Хотя как он может мне помешать? Тут люди кругом, он не посмеет!»
У запасного выхода уже царила суета. Медперсонал помогал солдатам выходить из автобуса. Кто вышел сам, кто без поддержки сделать это не смог, двоих ребят вынесли на носилках.
Бледные лица, темные круги вокруг глаз, пересохшие губы… Кого-то мучительно рвало. «Если это эпидемия, то будет карантин. Город закроют, мы с Никитой не сможем уехать!» – мелькнула еще одна мысль. Но переживать не было времени.
Руслана среди заболевших не оказалось, и Дина почувствовала себя уверенней.
– Быстро в корпус их, по палатам… – Курбатов осматривал ребят на ходу. – Этого держите, сейчас отключится…
Дина подбежала к одному из ребят, подхватила его, перекинула его руку себе через плечо, помогла добрести до палаты.
– Спасибо, Дина Алексеевна… Я вас знаю.
– А, Фролов… – вспомнила Дина фамилию парня. – Держись! Что же с вами, бедными, такое приключилось…
– Мы с Демченко вместе… Мы из Ростова… Толян, ты как? – сипло заорал Фролов.
– Серега, я тут…
– Вот твой товарищ, не переживай. Вместе вас положим, в одну палату.
Далее Дина металась между пациентами. Весь медперсонал больницы возился с солдатами, попавшими в инфекционное отделение. Но скоро Курбатов (а именно его мнение считалось единственно верным и непреложным) пришел к выводу, что это не эпидемия, а именно отравление. Причем не пищевое, а отравление каким-то сильнодействующим препаратом.
Но поскольку выяснить, каким именно, не удалось, лечение было общим – с помощью зондов больным промывали желудки, ставили капельницы, давали абсорбирующие вещества…
Дина готовила специальные растворы для питья (сильное обезвоживание у ребят!), по распоряжению Курбатова делала кому-то уколы…
На первый взгляд в больнице царил абсолютный хаос, но Дина, не раз попадавшая в подобный цейтнот, умела уже по каким-то косвенным признакам улавливать, в какую сторону развивается ситуация.
Определенно, лечение помогало – скоро ребята стали выглядеть чуть лучше, не такими замученными на вид. Да, все бледные, ослабленные, но вот уже кто-то шутит, кто-то сам пытается встать… И главное, глаза. Когда глаза у пациентов мутные, отрешенные – до выздоровления еще далеко. Но едва только пелена спадет с них, появится блеск – все, считай, дело пошло на поправку.
