– Ладно, проходи. Только тихо! Аришка с вечера температурила немного… – Лиля потащила Вику на кухню. – Ну, что случилось?
– Лилечка, я ужасно страдаю. Я его так люблю, а он перестал обращать на меня внимание… – залепетала Вика, горестно кривя губы.
– Фидель?
– Он. А кто еще… Короче, я для него теперь пустое место. Думала, Динка ему взаимностью ответила, но Динка тут ни при чем, у нее гонщик этот… Она у нас уже сто лет в больнице не появлялась.
– Ты хочешь рассказать что-то о Динке?
– Нет же! Плевать на нее с высокой колокольни. Меня Фидель разлюбил, понимаешь!
– Он тебя и не любил, – равнодушно ответила Лиля и зевнула.
– Как это не любил? Я же молоденькая, и вообще… Я за ним следила, с кем у него еще роман, но никак не могу поймать… Лиля, и сегодня я поняла – это мне наказание. За то, что я совершила! – шепотом, таинственным голосом, плаксиво произнесла Вика.
– А что ты совершила?
– Поклянись, что не расскажешь никому!
– Вика, я клятв не даю. Рассказывай или убирайся, – строго возразила Лиля.
– Ну что тебе, трудно поклясться! – заныла медсестра. – Я ж душу тебе свою раскрыть хочу…
– Вика, я все сказала. Или-или.
– Из-за меня человек умер, – страшным шепотом произнесла Вика.
– Кто? – удивилась Лиля.
– Гонщик! Не этот, Динкин, а другой. Хотя и Динкин из-за меня пострадавший, выходит.
– Из-за тебя? – засмеялась Лиля. – Вика, ты бредишь?
– Так это ж мы с братом тогда на гонки смотреть пошли, а там этот джип, прямо на нас… Водитель нас увидел и в сторону вильнул. А потом перевернулся и в овраг бухнулся. А мы с братом убежали. А брат младше меня. Я – старшая, и я, выходит, во всем виновата.
Вика, выпалив все это, замерла, прижав руки к груди и глядя умоляюще на подругу. «Господи, какая же она дура! – вздохнув, с тоской подумала Лиля. – А мне какая от всего этого польза? Гм… Нет, мне от этого абсолютно никакой пользы».
– Лиль. Лиль, ты чего молчишь?
– Я в шоке, – зевнула Лиля. – Какие ужасы ты рассказываешь. Ведь ты теперь убийца.
– Я?! Я никого не убивала!
– Ты сама так сказала. И, потом, какая разница, своими руками ты убила кого-то или из-за тебя это произошло? Если «благодаря» тебе человек погиб – значит, ты убийца. Ведь ты почему ко мне сейчас пришла? Покаяться…
Вика заплакала:
– Я виновата… Точно, ты права, Лиля. Я убийца. И правильно меня теперь бог наказывает. Я теперь ни в жизнь Фиделя не верну.
– Почему не вернешь? Можно вернуть.
– Но как? – Вика моментально прекратила рыдать, с надеждой взглянула на Лилю.
– Ты Достоевского читала? «Преступление и наказание», в школе?
– Чи…читала, – ошеломленно пробормотала Вика. – Только не саму книжку, а пересказ… Саму-то книгу муторно читать. Я и «Войну и мир» тоже в пересказе читала, потому слишком большая она, в несколько томов. Не осилить! А почему ты спрашиваешь?
– И зря, что не читала, – жестко ответила Лиля. – Потому что у классиков ответы есть на все те вопросы, которые людей и поныне мучают.
– Лиль, ты учительница, ты и расскажи! – заныла Вика.
– Хорошо. Тебя мучает совесть, и теперь тебя сама судьба наказывает за то, что ты совершила, так? Ты хочешь исправить свою ошибку?
– Ага… Что же мне делать, Лилечка? – с надеждой спросила эта дурочка, Вика.
– Искупи свою вину. Покайся, – стараясь сдержать смех, наставительно произнесла Лиля. – Выйди к людям, поклонись, признайся в своей вине.
– Меня же посадят…
– Нет, не посадят. Ты же раскаялась! Призналась во всем чистосердечно. А потом найди родителей того гонщика, который из-за тебя погиб, и извинись перед ними. И вот тогда счастье и удача вновь к тебе вернутся.
– Как это тяжело все… – уныло прошептала Вика, вытирая слезы. – Признаваться на людях. Да еще перед родителями того парня каяться… Я же их сына убила, они меня ненавидеть должны! Я их боюсь.
– Надо, Викуся, надо. А иначе всю жизнь тебе мучиться… Фидель тебя не полюбит снова, замуж никто не возьмет, а еще, не дай бог, скрючит тебя. Или прыщи по всему лицу пойдут. Ты и так не красавица, а с прыщами на тебя вообще никто внимания не обратит.
Лиля открыто издевалась над Викой, но та, судя по всему, принимала слова старшей подруги за чистую монету. «Фантастически глупа, фантастически… – подумала Лиля. – Предложи ей в колодец вниз головой сигануть, так она и это сделает, пожалуй! Даже противно с ней разговаривать…»
