Хирурга перекосило. Он брезгливо поджал губы и отвернулся к окну, всем своим видом выражая презрение.
– Но что мне делать, что? – опять заорал Никита. – Я ничего не понимаю, абсолютно! Бред какой-то… Это не больница, это вертеп! Казино! Где ставки на каждого умирающего делают – выживет, не выживет… Сумасшедший дом, не больница! И главврач в нем – главный псих… Не получится! – Никита помахал перевязанной рукой. – У вас не получится свести с ума и меня. Я головой стукнутый, но я один тут нормальный, да!
Проорав это, Никита выскочил из кабинета главврача, затем кубарем скатился по ступеням – прочь отсюда, скорее прочь…
Площадь перед зданием больницы была залита ярким солнечным светом. Мимо, шаркая тапочками, проходил мужчина в восточном халате, на голове – засаленная тюбетейка. Прохожий вел на поводу навьюченного осла, а позади осла, размахивая руками, шла тетка, тоже в халате. За ней – выводок детей в халатах, мал мала меньше.
Никита с разбегу чуть не налетел на осла, осел шарахнулся, издав истошный утробный вопль, мужчина сказал что-то на непонятном языке, а женщина и дети засмеялись, дружно показав золотые зубы – они так и заблестели, отражая солнце.
– Пардон… – пробормотал Никита, пятясь назад.
Картинка перед глазами напомнила кадр из какого-то старого фильма. История о Ходже Насреддине? Сказки «Тысячи и одной ночи»?..
Вообще, события последнего времени, которое Никита провел здесь, в этом крошечном приграничном городке, больше напоминали сказку. Или абсурдистский фильм. Потому что любовь и смерть сплелись настолько крепко, что уже не разобрать, где реальность, а где фантазия… И когда надо смеяться, а когда – вытирать слезы.
Странный доктор (посредник между жизнью и смертью, собирающий со всех дань!), странная медсестра, оплакивающая своего ребенка, ее странный ревнивый муж, а тут еще какое-то кольцо с рубином!
И в центре всего этого он – Никита. Человек, который должен был умереть, но почему-то выжил. Хотя теперь понятно – почему. Потому что странная медсестра выкупила Никиту – у самой Смерти.
Главный вопрос – зачем? Зачем Дина была готова пожертвовать ради него всем? Ладно бы она ради мужа старалась, с которым много лет прожила, но зачем ей нужен был Никита – по сути, первый встречный?
А потом она так же легко, не раздумывая, от Никиты же и отказалась, ушла вместе с мужем. Когда Дина оставалась собой? Когда она не лгала, когда была искренна – когда жертвовала всем ради Никиты или когда отказалась от него, сказав, что любит мужа?
Сжав руками голову, Раевский стоял посреди площади. Он вспоминал. «Знаешь, когда я впервые тебя увидела?» – спросила его однажды Дина.
«Когда меня привезли к вам, разбитого вдребезги, да?» – предположил Никита.
«Не угадал. Я увидела тебя раньше. По телевизору. Был репортаж о ралли, и ты давал интервью. Такой лохматый, смешной… Я и имя твое запомнила. Ты мне сразу понравился. Иначе бы я тебя не запомнила, не узнала потом. А я узнала тебя, когда… когда увидела тебя уже на каталке, без сознания. И я подумала – будет ужасно, если этот парень не выживет, будет ужасно несправедливо, если он не выживет…»
«Я тебя запомнила. Я запомнила твое имя. Ты мне сразу понравился. Ты мне сразу понравился. Ты мне понравился!» – эхом звучал в ушах голос Дины. А потом она еще болтала о ребенке, которого хотела родить от него, от Никиты…
Выходит, Дина влюбилась в Никиту с первого взгляда, как только увидела – по телевизору причем. Хотя любовь с первого взгляда – бред собачий. Нормальный мужчина в здравом рассудке в такую ерунду не верит. «А почему нет? – сам себе возразил Раевский. – Она мне тоже сразу понравилась, как только я открыл глаза после комы… Ну ладно, пусть это не любовь с первого взгляда, а притяжение. После которого и начинается все, когда ни дышать, ни спать, ни есть невозможно, не думая о другом человеке… И когда всем самым дорогим можно пожертвовать, лишь бы этот человек жил, был рядом… Дина ушла с мужем, потому что боялась за меня. Не хотела, чтобы моя глупая голова опять пострадала… Она солгала, чтобы спасти меня в очередной раз».
