– Ты… не поедешь со мной?
– Нет. Ты, кстати, загляни сейчас к Фиделю, у тебя здесь ссадина, – Дина протянула руку к его голове – там, под светлыми, уже отросшими волосами, неподалеку от места, где был шрам от операции, багровела новая ссадина. – Это может оказаться серьезно!
Никита отвел ее руку:
– Дина. Послушай, ничего не бойся. Мы уедем и…
– Нет, – с раздражением, со злостью повторила она. – Я люблю мужа. Я люблю его. Не хочу тебя обманывать. Все, прощай.
Никита ответил не сразу. И в его голосе было разочарование. Отвращение. Недоумение. Когда он произнес это, одно-единственное слово:
– Прощай.
…Вот именно этот момент и вспоминала сейчас Дина. Лицо Никиты, когда он сказал «прощай».
Он поверил ей. Как и Руслан – недавно. «А я научилась лгать. Как быстро и легко я научилась лгать. Да, я профессионал теперь! О, какие гениальные актеры все изменщики…»
Дина вскочила. Раньше в моменты сильных переживаний она всегда хваталась за скрипку и играла – до полного изнеможения. Вместе со страстной мелодией из Дины выходили и все ее страсти. Скрипка помогала ей жить и не сойти с ума окончательно, но что сейчас делать? Руслан разбил ее любимый инструмент…
Женщина подняла левую руку – так, словно держала скрипку у плеча. Подняла правую и взмахнула невидимым смычком.
Пам. Пам. Па-па-пам… Мелодия звучала в ушах – такая пронзительная, тонкая. Высокие ноты таяли, растворялись в воздухе, словно рисуя призрачный контур будущей картины. Потом раз – звук внезапно возвратился, и скрипка заговорила уже в полный голос. Мелодия стала рассказывать о ярко-синем, без единого облачка, небе, о белом солнце, о песке, который сыплется из ладоней, о черном карагаче. О том, что не сбылось и никогда не сбудется.
Дина со стороны, наверное, напоминала безумную – она танцевала, металась по комнате, играя на невидимом инструменте. Это продолжалось долго, до тех пор пока женщина не налетела на стул.
Дина споткнулась, упала, потом вскочила. Но она уже не играла – мелодия, которая рвалась из ее души, иссякла, заставив руки опуститься.
Женщина стояла посреди комнаты. «Как странно. А я ведь еще дышу. Я еще живу», – произнес равнодушный, бесстрастный голос в ее голове.
Дина пошевелилась. Сделала шаг. Другой… Подняла опрокинувшийся стул.
А затем она позвонила в больницу, Курбатову, извинилась, что не смогла и сегодня выйти на работу, но обещала, что завтра точно выйдет. Верно, было в ее голосе что-то такое, что заставило хирурга ей поверить.
– …сегодня от меня еще мало толку, но вот завтра, Фидель Рауфович, я буду точно в форме.
– Хорошо, Дина. Жду, – коротко ответил тот и повесил трубку.
Потом Дина начала прибираться в доме. «На рынок уже не успею… Ну ладно, сварю макароны, еще консервы какие-то есть», – деловито, бесстрастно размышляла она.
В домашних хлопотах прошел весь день.
…Утром следующего дня Дина собиралась на работу. Руслан так и не вернулся вчера – значит, должен был появиться с минуты на минуту. Дина оставила ему завтрак на столе, надела солнечные очки, шагнула к двери, распахнула ее – и от неожиданности вздрогнула.
На пороге стояла Лиля.
* * *
– Ой, ты меня напугала! – засмеялась Лиля. – Выскочила навстречу, как чертик из табакерки.
В рыжих Лилиных волосах играло солнце – розовые, золотистые тени бежали по лицу гостьи, делая ее еще моложе, еще красивее.
– Ты сама меня напугала, – Дина заставила себя улыбнуться. – Лиля, но мне некогда, я убегаю.
– Куда?
– Как куда? На работу. Фидель там рвет и мечет. Я же приболела, дома сидела, он без меня там как без рук. Ты о чем-то поговорить хотела? Давай по дороге или вечером, что ли…
– На работу? – задумчиво повторила Лиля. – А. Понятно. Слушай, а Руслан где?
– Так тебе Руслан нужен? Он скоро будет, наверное. Хочешь, в доме его подожди, – предложила Дина. – Дверь только как следует затвори, а то наползут всякие твари!
– Нет, ты погоди, – Лиля схватила Дину за локоть. – У вас все в порядке?
– У нас? У нас с Русланом, ты имеешь в виду? Да, у нас все в порядке. А что?
Лиля сглотнула.
– Лиля! Ты говори толком… Что случилось? – нетерпеливо спросила Дина. – Мне правда некогда!
