— У тебя тоже.
— Фу! Ты запутал меня, племянник крысы из мусорной ямы. Конечно, у меня нет хвоста, да только мне он и не нужен. А Мухрузу — просто необходим.
Ши Шелам опять обиделся. Этот разбойник ловко придумывает прозвища — остается лишь порадоваться, что его не слышит Конан, а то бы на всю жизнь быть Ловкачу сырной коркой или племянником крысы, которая живет в мусорной яме. Но потом Куршан сказал то, от чего обида испарилась бесследно…
— Так что теперь придется мне выпустить тебя на волю,- так неожиданно закончил толстяк свой рассказ.
— На волю? — выпучился Ши Шелам.
— Ну да, на волю. Твой приятель заодно с гадким воришкой Длинным Анто украл моего драгоценного красавчика и требует, чтоб я отпустил тебя до нынешнего вечера. Вот, вечер уже наступает, иди себе, раб…
— Я не раб! — гордо вскинул подбородок воспрявший духом Ловкач.
— А-а,- махнул пухлой рукой Куршан.- Мне-то что за дело…
Он встал, вынул из кармана ключ и пошебуршил им в замке. Дверь клети со скрипом отворилась.
— Так ты меня отпускаешь?
— А зачем ты мне сдался? — грубо ответил Куршан.- Иди, мои парни проводят тебя до постоялого двора Артекса — там этот глупый варвар ждет тебя…
Ши Шелам, все еще не веря своему счастью, выскочил из клети и прытко поскакал по тропе. Сердце его стучало так громко, что казалось, на шум сейчас выбегут стражники и вернут его к петухам… Ну уж нет!
Но возле ворот его и в самом деле поджидали стражники. Они не стали хватать его за руки и бить — они просто отправились следом за ним, не приближаясь, но и не отдаляясь. Так, впятером, они и достигли постоялого двора малопочтенного Артекса.
Пока друзья праздновали освобождение Ши Шелама, заливая в глотки лучшее вино и закусывая лучшими кушаньями, в доме Куршана происходило вот что.
Водрузив в хрустальную вазу хвост бедного Мухруза, предварительно расцелованный в каждую шерстинку, разбойник уселся в глубокое мягкое кресло и приготовился ждать возвращения друга в родную обитель. Но проходило время, а стражники, посланные с Ловкачом на постоялый двор, как сквозь землю провалились.
Куршан поплакал, повыл, покатался в истерике по мягкому туранскому ковру, однако вскоре все эти занятия ему порядком наскучили. Тогда он осушил кубок крепкого красного вина и с холодной яростью в душе начал раздумывать о том, как ему поймать варвара и какой смерти предать. О, он не забыл и о Длинном Анто с мошенником Ши Шеламом! Для них он тоже найдет нечто особенное — они умрут не сразу, нет, не сразу…
Киммериец ошибся: Мухруз был не просто другом Куршана. Друга он не стал бы выручать из плена — к Нергалу всех друзей! Но за Мухруза он готов был отдать не только вшивую мелочь вроде Ловкача, но и всех своих слуг в придачу к дому, саду и богатству.
Несколько лет назад он, мучаясь мыслью о краткости земного бытия, пришел к колдуну Аникосу и испросил у него истинного бессмертия. Старик посмеялся над ним, сказав, что и сам смертен, а посему ничем помочь не может. Однако за пять десятков золотых дал хороший совет: ищи зверя, злобного и беспредельно тупого. Потом ищи человека — все равно какого. Сердце этого человека совмести с телом зверя и тогда лишь, сотворив особое колдовство и окропив голову пса своей кровью, получишь часть себя — часть, которая необходима для того, чтоб жить вдвое более положенного тебе срока. Куршан нашел зверя — черного пса, злобного и беспредельно тупого. Он привел его в каморку колдуна, привязал к кольцу у порога, потом молча положил на стол кошель с тысячью золотых монет. Старик понял его без слов.
— Поди,- сказал он с усмешкой,- на дорогу и жди прохожего либо всадника. Убьешь его и тело принесешь сюда.
Он так и сделал. Первый, кто проезжал по узкой лесной дороге этой ночью, был молодой зингарский рыцарь, беспечный и доверчивый, как девица. Куршан без труда вогнал ему кинжал под кадык, стащил с коня и приволок в каморку.
А там… Колдун ловко и быстро взрезал ему грудь, достал трепещущее еще сердце… Затем, не теряя времени, ударил колотушкой по лбу черного пса и тем же клинком рассек грудь и ему. Через несколько мгновений все было кончено. Сердце зингарского рыцаря забилось под густой шерстью зверя — с этого момента пес обрел имя и друга…
