Увидев развернувшуюся таблицу, Бома сначала вздрогнул, потом опустил глаза. Он понял, что пришелец безмолвно общается с его фабрикой.
— Почему у вас такая маленькая выработка?
— Что? Вы о чем меня спрашиваете?
— Сколько у вас массдобытчиков?
— Двадцать восемь, и они работают круглосуточно.
Вот и ответ, стараясь повысить добычу и переработку руды, клан не давал базе шанса на ремонтные работы. Износ оборудования принял необратимый характер. Пора переходить к главным вопросам.
— По каким звездным системам вы развозили свою продукцию?
— И я, и мои предки торговали на Центральной точке.
— Где находится эта точка?
— Если по прямой, то в трех днях пути, но мой транспорт всегда путает следы и заходит с другой стороны, что удлиняет дорогу на два дня.
— Вы не пускаете в систему чужие корабли?
— Конечно, иначе начнется непрерывная война. Слишком много желающих получить работоспособную фабрику.
Логично, все было мирно и спокойно, пока «Григорий» шел своей дорогой. Стоило изменить курс на базу, как последовала атака. Разумная предосторожность в мире, где на первом месте право сильного.
Сергей сменил таблицу выработки на голограмму галактики. Бома Джидер уверенно ткнул пальцем в символ, который при увеличении напоминал стопку разноцветных тарелок.
— Двести шестьдесят первый галактический транспортный узел, — последовало пояснение компьютера.
«Какая вопиющая безалаберность!» — подумал Сергей, внимательно рассматривая пройденный на «Григории» путь. Стоило увеличить голограмму, как на орбитах звезд появлялись различные объекты, а компьютер пояснял суть того или иного искусственного сооружения. Двадцать дней движения в никуда, корабль прошел мимо большого количества всевозможных баз, станций и центров. Если люди осуществляют межзвездные полеты, то, вполне естественно, используют соответствующие объекты.
Вспыхнувший свет сильно ударил по глазам. Проморгавшись, Дайфур, Нимейри и Куш оторопело смотрели на пилоны стапель-палубы, где совсем недавно стояли двадцатидвухмиллиметровые автоматы и контейнеры с тритием. Это были их боевые посты, куда они бежали для отражения вражеского десанта. Все бесследно исчезло.
— Бежим к Президенту, надо немедленно сообщить о пропаже!
— Быстрее, противник мог прорваться на фабрику с другого входа.
Бома Джидер сидел в своем кресле и равнодушно наблюдал, как в зале совета собираются члены семьи. В ответ на попытки докладов или встревоженные вопросы молча указывал рукой на ряды стульев. Не дожидаясь, пока взволнованные люди рассядутся по своим местам, встал со своего кресла:
— Братья и сестры, это был разведчик древних.
Последнее слово прокатилось по залу многоголосым эхом. Как можно сомневаться в существовании древней цивилизации, если сам живешь на созданной их руками фабрике? Но все давно свыклись с мыслью о беспричинном исчезновении предтеч. По всему космосу разбросаны всевозможные станции и заводы, у причалов стоят исправные корабли, но самих предшественников никто и никогда не видел.
— Как они выглядят?
— Я разговаривал с белокожим, но он сказал, что среди них есть и черные, и красные, и желтые.
— Что они хотели?
— Сказал, что мы неправильно эксплуатируем фабрику, производство загружено на один процент.
— Откуда узнали? Вот так просто пришли и сказали?
— Меня провели к центральному пульту, я своими глазами видел графики работы за последние семь с половиной тысяч лет.
— Ради этого они прилетели сюда с неведомого края галактики?
— Корабль летел по своим делам. Мы на них напали, вот они и решили посмотреть на самозванцев.
— Даже не стали нас наказывать?
— Ты мало просидел взаперти без света? Они без труда остановят фабрику с любой точки галактики, еще откроют шлюзы, и мы сдохнем без воздуха.
— Если древние такие добрые, попросил бы помощи, оружия или денег.
— Два плазменных автомата у нас забрали. А помощь, да, фабрика через месяц сделает нам четыре новых массдобытчика и один транспорт.
— Вот жадины! Могли бы дать и больше, им же это ничего не стоит!
— Еще дал координаты четырех точек, это позволит нам держать более выгодные цены.
В зале поднялся гвалт. Одни благодарили древних за милосердие и помощь, большинство обвиняло в жадности и безразличии к судьбам брошенных на произвол судьбы людей.
