Они прочесывали выжженные фабричные ангары, склады и кузни, выискивая противника. Над их головами трепетали рваные знамена. Каждый шаг отзывался хрустом битого стекла. Все механизмы, которые им встречались, были разобраны или просто разбиты. Не уцелело вообще ничего — кроме проклятых капищ Хаоса, которые Покаявшиеся щедро настроили по округе. Как и полковник Корбек, комиссар приказал сжигать их, чтобы от этой богомерзости не осталось и следа. Но по иронии судьбы Гаунт двигался в обратном от Корбека направлении. Связь молчала, и прорвавшиеся отряды Танитского Первого и Единственного слепо блуждали на вражеской территории.
Барабанный бой становился громче. Гаунт подозвал своего связиста, рядового Раффлана, и бросил короткий вопрос в трубку вокс-станции: есть ли кто-нибудь рядом?
Барабанный бой нарастал.
Из трубки донесся невнятный клекот. Поначалу Гаунт решил, что это помехи на волне, но вскоре понял, что это сообщение, только на другом языке. Он повторил свой запрос. После неприятно долгой паузы ему наконец ответили на ломаном, но более или менее понятном низком готике:
— Говорит полковник Витрийских Драгун Зорен. Мы на подходе и готовы оказать вам поддержку. Не стреляйте.
Гаунт подтвердил прием и велел танитцам рассредоточиться по складскому двору, укрыться и ждать. Впереди что-то сверкнуло в тусклом свете, и Гаунт разглядел приближающихся солдат. Призраков не было видно до последнего момента. Благодаря отточенному умению маскироваться где угодно и меняющим цвет плащам бойцы Танитского полка славились как диверсанты.
Драгуны шли длинной ровной колонной в три сотни человек. Гаунт с первого взгляда понял: несмотря на субтильное сложение, это сильные и хорошо обученные солдаты. Они носили нечто вроде кольчуг, матово поблескивающих, будто сплетенных из темного неполированного металла. Гаунт скинул маскировочный плащ, ставший привычным после присоединения к Первому и Единственному, выбрался из укрытия и махнул рукой приближающимся гвардейцам. Он направился к Драгунам, чтобы поприветствовать их командира.
Вблизи витриане выглядели еще более впечатляюще. Их необычная броня состояла из облегающих сегментов зубчатой кольчуги. Доспехи отливали чернотой обсидиана. Глухие шлемы мрачно поблескивали узкими темными линзами. Оружие сияло идеальной чистотой.
— Гаунт, комиссар Танитского Первого и Единственного, — козырнул Ибрам.
— Зорен, командир Витрийских Драгун, — прозвучало в ответ. — Рад видеть вас живыми. Мы опасались, что идем на помощь мертвому полку.
— Эти барабаны — ваши?
Зорен поднял забрало, открыв приятное темнокожее лицо и озадаченно посмотрел на Гаунта:
— Нет, не наши… Тоже гадаем. Император знает, что это.
Гаунт обернулся на руины, затянутые дымом. Шум становился невыносимым. Будто сотни… тысячи барабанов… со всех сторон. И на каждый барабан — по барабанщику. А значит, они окружены и безнадежно проигрывают врагу в численности.
10
Каффран кое-как дополз по грязи до воронки и рухнул на дно. Артобстрел не стихал. Танитец уже потерял лазган и большую часть экипировки. Из оружия остались только посеребренный нож и трофейный автопистолет, который достался ему когда-то давно.
Выглянув из воронки, он заметил фигуры людей вдалеке. Отряд солдат, словно одетых в стекло, попал под ливень снарядов. Бойцы погибали один за другим.
Взрыв раздался совсем рядом, и Каффран скатился обратно, закрыв голову руками. Казалось, он попал в ад, из которого нет выхода. Будь оно все проклято, фес его раздери!
Он только поднял голову и тут же схватился за пистолет: что-то свалилось рядом с ним в яму. Этим чем-то оказался один из тех «стеклянных» солдат, которых видел Каффран. Должно быть, догадался поискать укрытие. Предупреждая агрессивную реакцию Каффрана, незнакомец поднял руки.
— Свои! Гвардия, свои! — поспешно выкрикнул он.
Он поднял забрало шлема, под которым обнаружилось не лишенное приятности лицо. Черная кожа солдата блестела, как отполированное эбеновое дерево.
— Рядовой Витрийского полка Зогат, — продолжил он. — Нас отправили вам на выручку. Половина наших была еще в чистом поле, когда начался обстрел.
