— Я умираю! Умираю! И никому нет дела... А между прочим, все из-за вас, дорогуша! Я впечатлительная, мне нельзя слушать про ужасы. Вы наговорили вчера про отравленное море и этот дурацкий свинец, а на рассвете меня ка-ак вывернет... ох, опять! Скорее, принесите из ванной тазик...
Кэти про себя подумала, что состояние Зельмы является результатом бурного и бессистемного потребления самых различных спиртных напитков вчера вечером, но благоразумно воздержалась от высказываний на эту тему. Вместо этого она сходила к Джемме и принесла страдалице активированного угля и растворимого аспирина. Зельма кривилась, но уголь ела, потом запила его минералкой; немного полежав, изволила принять аспирин — и почувствовала себя явно лучше. Вместе с интересом к жизни к ней вернулась страсть к болтовне. Кэти попробовала улизнуть — но Зельма оказалась теткой прямой и незамысловатой, как грабли.
— Посидите со мной, дорогуша. Во-первых, там вам делать совершенно нечего, все уплыли на яхте. Во-вторых, это все-таки из-за ваших разговоров я расклеилась. В-третьих... ой, а принесите мне расческу и зеркало из ванной, ладно? Кэти смирилась.
— Расчешите мне волосы, пожалуйста! Ужасно хочется ласки, хотя бы такой.
— Хорошо. Только сядьте повыше.
Зельма с готовностью уселась среди подушек, и Кэти со вздохом начала расчесывать ее длинные белые локоны.
— Вы правильно сделали, что не поплыли с остальными. У Пру на вас зуб.
— Вот как? Странно. Наши с леди Пилбем орбиты не пересекаются.
— Ну это как сказать. Кроме того, главное не это. Вам сколько лет?
— Двадцать пять...
— Вот и все. Понятно?
— Нет...
— Пру исполнилось тридцать девять. На следующий год ей пойдет пятый десяток. Мне, кстати, тоже.
— Вы хорошо выглядите. И леди Пилбем ее лет тоже никто не даст...
— Бросьте. Потом, она-то точно знает, сколько ей лет.
— Я вчера немного дерзко с ней разговаривала...
— Немного? Дорогуша, да ведь ты прямо в лицо ее назвала старухой! Как там... «зрелая и умная женщина с опытом». От такого любая взбесится. Мой тебе совет — и дальше отказывайся плавать в открытом море. Спихнет за борт — и вся недолга. Вероятно, тебе скоро придется искать работу.
— Это еще почему?
— Ну они же с Брюсом поженятся... Ай! Ты дернула меня за волосы!
— Извините. Тут заколка... А почему вы так думаете?
— Тут и думать нечего. Пруденс запала на красавчика Брюси еще при старике Пилбеме. А когда Пру чего-то хочет, она это получает.
Кэти через силу улыбнулась.
— А мнение Брюса она узнать не хочет?
— В каком смысле?
— Ну... может, он не хочет на ней жениться?
— С чего бы? Отличная партия, как ни крутани. Оба миллиардеры, из хороших семей, красивые... ну по крайней мере, Брюс — красавец. Прямо созданы друг для друга.
— Мне кажется, мужа и жену должно объединять еще что-то. Интересы, убеждения...
— Конечно! У них это есть. Деньги. Оба любят и умеют их делать. Собственно, дорогуша, что бы мы с тобой ни говорили, дело уже на мази. Она ведь и пригласила его сюда, чтобы сделать предложение.
Кэти едва удержалась, чтобы не треснуть Зельму щеткой, но вместо этого только саркастически заметила:
— Я очень отстала от жизни. Мне казалось, это мужчины делают предложение женщинам, а не наоборот.
— О, Пруденс такие мелочи никогда особенно не смущали. Я же говорю — она танк. Что захочет, то и получает. В детстве было так же.
— Вы дружите с детства?
Зельма неожиданно зло усмехнулась.
— Дружим? О нет. Я ненавижу ее с детства, а она меня с детства водит на коротком поводке — ведь на моем фоне она выглядит королевой.
— Странные отношения.
— Почему? Во-первых, это выгодно. Я живу у нее в доме, мотаюсь с ней по курортам, всякое такое... Во-вторых, ненавидеть полезно. Стимулирует надпочечники. Короче, думаю, к Рождеству они поженятся. Ай! Опять дернула. Вот что, дорогуша, подай-ка мне халат, если не трудно. У меня во рту помойка, но от твоего угля мне полегчало и я хочу пи-пи.
Зельма сползла с постели и решительно сбросила свою ночнушку. Кэти отвернулась. Нельзя сказать, чтобы Зельма была уродлива, но...
— Ах, какие сиськи! Спасибо Пру, между прочим. У нее потрясающий хирург. Взгляни, правда, здорово?
