Наконец, отряд остановился. Три лорса, четыре всадника. Киллмен Оррис, стражи границы Лар-Ри и Шалси. Семинарист Иеро.
Стражи границы привычно готовились к ночлегу - рубили лапник, собирали валежник, натягивали охранную ленту по периметру бивуака. Иеро не пытался помочь, С первого дня пути стражи мягко, но непреклонно отстранили его от путевых хлопот. Из уважения к будущему сану. Или не хотели, чтобы кто-то путался под ногами. Приходилось верить, что правильным был первый ответ.
Иеро устроился на лапнике, достал четки и, про себя, начал читать молитвы, стараясь достичь состояния ясной души. Пусть он и не священник, но ментальное исследование округи - его забота. Наставники учат, что если заниматься прилежно и упорно, ментальное зрение станет зорче.
Никакой опасности он не видел. Но и вселиться в чужое сознание не смог, хотя птиц и зверушек рядом было вдоволь. Устал от перехода, утешил он себя. Немного отдохнет и попробует снова. Терпение и настойчивость для священника качества не менее важные, чем Дар Предвидения. Так говорят наставники. Но Иеро не прочь бы обменять немножечко своего терпения на Дар. Вот у Айрона Гальса есть и терпение, и настойчивость, и Даром не обделен.
Стражи развели огонь, жаркий, но низкий, стали готовить походный ужин. Поначалу он думал, что еда в походе - дело десятое. Оказалось, наиважнейшее. Они ведь не на день выбрались. Нужно и силы сохранить, и бодрость, и не расстроить желудки, потому воду кипятили обязательно и перед сном ели плотно, сытно, чтобы ночью, во сне, восполнить израсходованное за долгий и трудный день.
Темнело быстро. Там, в Но-Оме летом ночи вообще не бывает. Но зимой не бывает дня. А в середине - сумерек. Либо ночь, либо день. Всегда так. Не бывает, чтобы только хорошее. Утешает лишь то, что и только плохого быть не должно.
Стражи пригласили его к трапезе. Право прочесть Благодарственную молитву предоставили ему. Иеро не старался напускать на себя важный и степенный вид, как это порой делали семинаристы. Он есть то, что есть, не больше, но и не меньше. Лучше быть первым Иеро Дистином, чем вторым Айроном Гальсом. Хотя Айрон тоже никогда не важничает.
С благодарностью в сердце произносил он древние слова. За сегодня они прошли хороший путь. Хороший даже по меркам Стражей Границ. Им не встретились ни лемуты, ни лесные чудища, не мешала буря - разве не доброе это предзнаменование?
Стражи повторяли слова одними губами, про себя. Так заведено в Тайге - тихая молитва. Господь расслышит, если от сердца. А нет, кричи, не кричи - одно.
Ночевали под открытым небом. Звезд высыпало изобильно, горят ровно, значит, и завтра день пройдет без дождя.
Неподалеку вздыхали в ночи лорсы, спокойно переступая с ноги на ногу. Хороший лорс стоит семинариста, во всяком случае, опасность чувствует не хуже. Если лорсы спокойны, то и ему не стоит тревожиться. По крайней мере, в эту ночь.
Но Иеро все-таки тревожился. Конечно, он безмерно гордился тем, что именно его выбрали из дюжины добровольцев в помощники священнику Но-Ома. Ведь были, к чему лукавить перед собой, и более достойные семинаристы. Но сейчас сомнения начали одолевать Иеро. Справится ли он, не подведет ли Аббатство, семинарию, наконец, поселенцев Но-Ома?
Но уснул он быстро, переход таки утомил.
Проспал совсем немного, словно тронул кто-то за плечо.
Он мгновение лежал с закрытыми глазами, сосредотачиваясь. Нет, ничего враждебного рядом, совсем рядом нет. Тогда Иеро медленно приоткрыл веки.
В небе медленно летела Бродячая Звезда. В старых преданиях говорилось, что ее зажгли люди. Так ли, нет, но глядя на нее, он чувствовал безотчетный страх, почти такой же, как при виде Малой Башни.
Страх - не страшен, страшен страх страха. Звезда пролетит, а страх может остаться. Значит, его нужно оброть.
Молитва помогла. Пришла уверенность. А быстро он справился, в первые дни по полночи не мог заснуть после пролета Звезды.
Аббат Демеро знает его лучше, чем он сам. Если Аббат выбрал Иеро, следовательно, он вполне подходит для дела. В конце концов, он ведь будет только помогать, здесь важнее всего усердие. Усердия ему не занимать. Быть может, его послали не ради пера Кельвина, а ради него самого? У опытного, мудрого священника трудно ничему не научиться. Он будет стараться изо всех сил, чтобы потом не сожалеть о потерянных возможностях.
