Первое апреля. Сборник весёлых рассказов и стихов - страница 13

— Увольняйте! — крикнула Нина Игнатьевна, остановилась и помахала беретом. — Другие мне спасибо скажут!

— Нельзя её увольнять, — разом загомонили ребята и рассказали директору о происходящем.

— Артёмов? Будет тихим? — директор с сомнением покачал головой.

Это было так же невероятно, как если бы настоящий спутник Сатурна свалился в сквер перед школой.

В следующую минуту Нина Игнатьевна кинула берет в гущу ребят.

— Ловите!

Берет поймал директор. Он не отдал его Димке, как все ожидали, а бросил назад учительнице.

— Держитесь, Нина Игнатьевна! Я с вами!

Иван Николаевич повернулся к окну, в котором виднелась понурая фигура Лёньки, и погрозил ему пальцем.

— Ну смотри, Артёмов! Ты обещал!

Мы с мамой и Веркой приехали в гости к тёте Марианне: это мамина двоюродная сестра. Она живёт в Москве в большой-пребольшой квартире. Одна-одинёшенька. Если не считать глупого кота Григория: тётя Марианна его для мышей завела. То есть наоборот: от мышей…

В одной комнате тётя поселила нас. А в другую, свою, строго-настрого запретила заходить! И конечно, первым же утром, как только тётя ушла на работу, мы с Веркой сразу побежали в её комнату. Потому что если нельзя заходить — значит, там что-то очень интересное!

Там и вправду было много интересного. Шкаф. Стол. Гитара. Страшная деревянная морда на стенке. Чучело совы. Чёрно-белая фотография тёти Марианны в молодости с каким-то усатым дядькой и подпись под дядькой: «Маруся, люблю!».

Но самым интересным было стеклянное яйцо на столе. Оно было раскрашено в яркие-яркие краски, такие яркие, что даже глаза резало. Весёлое, сверкающее, красно-сине-зелёное! Мы сразу поняли, что тётя Марианна боялась именно за это яйцо. Потому и нас в комнату не пускала. Будто мы маленькие, не понимаем, что с такими вещами надо осторожно обращаться! Обидно даже!

Мы только немножко постояли и повосхищались этим чудесным яйцом. А как оно упало со стола и разбилось — честное слово, понятия не имеем!

Это ещё повезло, что я очень сметливый (так мне все учителя говорят). Я попросил:

— Сбегай, Верка, на кухню. Возьми у тёти Марианны из холодильника яйцо. Хоть и не стеклянное, а лучше, чем ничего! А я пока краски поищу. Раскрасим яйцо, как было, тётя и не заметит!

Верка побежала за яйцом, а я стал искать краски. На столе нет. На шкафу нет. В гитаре — пусто. Деревянная морда тоже ничего про краски не знает. И чучело совы. И усатый дядька на фотографии… Всю комнату вверх дном перевернул. Но всё-таки нашёл, потому что я очень находчивый. Так все учителя говорят. Краски лежали в ящике стола. Большая красивая коробка. Вот бы мне такую!

А тут и Верка прибежала. С яйцом, но грустная. Чуть не плачет. Она, оказывается, пока яйцо в холодильнике искала, пакет опрокинула.

Я спрашиваю:

— Что за пакет?

Она тянет:

— С тра-а-авкой… Пахнет ещё так невкусно…

Я говорю:

— Ну и ладно! Чего ревёшь, глупая? Главное — яйцо нашлось! Давай сюда скорей, будем красить!

Набрал я в ванной воды для красок.

А рассыпанная травка оказалась валерьянкой. И кот Григорий очень этому обрадовался. Мы ещё даже красить не начали, а он из кухни как заорёт весело!

Ну, думаю, сейчас мама проснётся! Сунул Верке яйцо и краски и побежал на кухню Григория успокаивать.

Но я очень торопился и потому наступил прямо на разбитое яйцо. Хоть и в тапочках, а больно! Заскакал по коридору. А Григорий, наверное, подумал, что я мышь. Как выпрыгнет на меня из кухни, как завопит радостно! А прыгал он, судя по всему, с посудного шкафа, потому что слышу: «„Бдыжжь!“ Бдыжжь! Дзыннь! Бдыжжь! Дзыннь! Дзыннь!»… Грохот!

Тут мама в соседней комнате почему-то проснулась:

— Дети, у вас всё хорошо?

Я Григория отдираю, а сам кричу в ответ:

— Да, мамочка, всё в порядке!

Действительно: ничего же не случилось! Правда, Верка второе яйцо разбила и краски уронила. А потом ещё воду разлила. Потому что очень шума испугалась. Ну девчонка, что с неё взять?

Но мама не поверила, что у нас всё хорошо, встала и побежала выяснять, в чём дело. И конечно, поскользнулась на разлитой воде и попала ногой в краски. И стала кричать: «Кто это сделал?!»