Эмбер метнулась к двери:
— Я ухожу.
— Это не о тебе, Эмбер, — остановила ее Джен. — Он говорит о Пайпер.
— Верно, — кивнул Грэхем.
Пайпер хлебнула пива, в душе мечтая, чтобы это была «Столичная».
Берни не могла терпеть неведенье Эмбер.
— Эмбер, познакомься с Купером Грэхемом. Он один из самых знаменитых футбольных игроков в мире. Даже ты должна была о нем слышать.
— О, конечно, — сказала Эмбер, вовсе в том не уверенная.
— Эмбер поет в «Лирик», — пояснила Джен. — Она у нас изумительная, но не от мира сего.
— Готов поклясться, я вас слышал, — заявил Грэхем.
«Ври больше», — подумала Пайпер.
Грэхем не более наследил бы в холлах «Лирик Опера», чем бросил бы намеренный перехват.
— Леди, как бы ни приятно было с вами встретиться, мне нужно перемолвиться словечком с мисс Дав, — еще один таракан нашел свою смерть, — о делах.
Эмбер было повернулась к двери, но вдруг остановилась, подошла к Пайпер и встала рядом. Джен сделала то же самое.
— Может, чем поможем, — твердо заявила она.
Подруги сомкнули ряды и никто из них не тронулся бы с места, вплоть до распоряжения Пайпер. С величайшей неохотой к ним присоединилась Берни. Они были единой силой: напористая ведущая прогноза погоды, оперная певица — кореянка с ангельским голосом и футбольная фанатка «Звезд» номер один. Как так могла запутаться жизнь Пайпер, что она успела приобрести таких подруг?
— Спокойно, — сказала она. — Я справлюсь.
— Ты уверена?
Это спросила Эмбер, которая вдруг приобрела грозный вид и стала похожа на вагнеровскую Брунгильду.
Отнюдь не уверенная, Пайпер кивнула:
— Это деловой вопрос.
— Как пить дать, произошло простое недоразумение, — сказала Берни и добавила громким шепотом: — Я оставлю предварительный чек в твоем почтовом ящике, Пайпер. Договорились, ладно?
— Никаких чеков, Берни. Завтра поговорим.
После сегодняшнего дня что значит еще одно испытание?
— Пайпер? — вопросила Джен.
Как бы ни была признательна Пайпер за их заботу, не могла она выставить себя перед Грэхемом слабачкой. И потому лениво махнула в сторону двери:
— Увидимся позже.
Уже уходя, Берни обратила взор к Грэхему:
— Пайпер очень хороший человек.
— Приятно было познакомиться, миссис Берковиц, — отрезал тот.
Она тронула его за руку:
— Я готовлю превосходную грудинку. Если когда — нибудь вам захочется грудинки, дайте знать.
Грэхем одарил ее ненавистной Пайпер улыбкой, приберегаемой для фанатов:
— Всенепременно.
— Или моей божественной сливочной помадки, если вы сладкоежка.
Он улыбался, но стоило закрыться за ними двери, как вся учтивость испарилась. Единственная защита Пайпер — нападение. Она расправила плечи и напустилась на него:
— Мое наблюдение законно. Да, проникновение в клуб сомнительно, но «Спираль» — общественное место, и вам придется доказать, что мое присутствие нанесло вам крайне эмоциональное расстройство. В любом случае не думаю, что суд примет эту версию от бывшего ценного игрока.
Грэхем навис над ней: шесть футов три дюйма над ее пятью и шестью.
— Кто нанял вас?
Пайпер выпрямила спину, пытаясь прибавить себе лишний дюйм.
— Я не могу вам сказать. Скажу только, что не тот, кто хочет причинить вам вред.
— И почему меня это не утешает?
— Чистая правда.
— А вы эксперт по части правды, Эсмеральда?
Пайпер с трудом сохраняла хладнокровие.
— Никто не любит, когда его водят за нос. Могу вас понять. Но я должна делать свою работу.
— Не впечатляет. На кого вы работаете?
— Как я говорила, никто вам не угрожает.
— Я сам решу.
— Мне больше нечего сказать.
— Вот как? — Грэхем буровил ее взглядом. — Давайте так: либо вы мне сейчас расскажете, либо встретитесь с моими адвокатами.
Он должен знать, что судебная тяжба доконает Пайпер. Она попыталась изобразить состоятельного главного директора.
— Судебное разбирательство — такая трата времени.
— Тогда дайте мне то, что я хочу.
Пайпер не могла рассказать, однако придется что — нибудь другое сделать, лишь бы не пасть на колени и умолять его не предъявлять иск.
— Предлагаю сделку. Если вы отстанете, я скажу, кто действительно вам враг. И это не человек, нанявший меня.
Грэхем смотрел самым ледяным взглядом. Ждал. Пайпер боролась с удушающим чувством, что он один высосал весь воздух из комнаты.
